Вышибая двери(СИ)

Вчера ночью ездил по делам в танцхаус. Попал под дождь и слегка промок, но это не испортило настроения. Привез новые планы своим парням, поговорил с Яном и вошел в зал. Сразу понял, что сделал глупость. В пятницу у нас обычно стриптиз, и народу полно. Меня тут же окружили гогочущие немецкие и турецкие физиономии. Мне стали мять плечи и усадили за уставленный пивом центральный столик.

Интересна психология этих людей. Многих из них я не впускал в дискотеку по правилам фейсконтроля, а кое–кого и удалял с поля. Но стоит мне прийти в частном порядке, как встречают меня с неким даже восторгом. Каждый пытается потрогать. Видимо, вот так же в цирковом антракте детям хочется покормить медведя в наморднике, сфотографироваться с ним и даже, может быть, погладить. В результате пришлось осушить некоторое количество выставленных передо мной кружек, и я понял, что за руль в таком виде садиться нельзя, тем более что асфальт мокрый. Остался.

Стриптиз в этот раз был скучным. Девки ничего, кроме сожаления, не внушали. Создавалось впечатление, что танцы у шеста для них единственная возможность привлечь к себе мужское внимание. Немцы щелкают фотоаппаратами, турки улюлюкают, так что внимания — зашибись. У меня же эти стриптизерши вызвали вполне определенные ассоциации. Хотелось их вымыть, натереть солью с перцем — и на сковородку под груз. Тогда, может быть, что-нибудь толковое и получится. И парень–стриптизер был неприятен. Эдакий прилизанный целлулоидный качок в матросской форме сперва делал вид, что трет палубу, а потом вдруг скинул бескозырку и стал раздеваться. Веселый корабль, наверное…

К моему столику подошел охранник Да Грио. Презрительно глянул на девку, кокетливо сдернувшую со своих зябких бедрышек последний платочек в горошек, голодными глазами посмотрел на стоявшую передо мной батарею из кружек пива, истекавшую белой пеной, и сокрушенно сказал, что Ян заплатил за час выступления каждому из приглашенных стриптизеров по 150 евро. Я поперхнулся пивом. Блин… зачем учиться? Работа-то: штаны надел — штаны снял. Судя по уровню подготовки, это были не самые высокооплачиваемые танцоры. Положа руку на сердце, они и даром не нужны. Мы посмеялись и решили, что, когда выйдем на пенсию, подадимся в стриптиз.

По возвращении меня ждал сюрприз. Вечером подруга сама не захотела ехать со мной, поскольку утром у нее семинар. Я обещал вернуться часов в одиннадцать, но так получилось, что задержался до пяти утра. Должен же был я протрезветь! Нашел на условленном месте ключи и проскользнул в квартиру. Совершенно бесплатно разделся и тихонько пристроился на ее любимый кожаный диван, накрывшись пледом и уже приготовив на утро необходимое выражение лица: «Кто? Я? Когда? Да ни в жисть!». С трудом проснулся один в доме, обнаружил на столике лаконичную записку: «Достал. Положи ключи на место» — и аккуратно собранную сумку с парой моих рубашек и сменой белья.

Сейчас напишу ответ: «Мыло и зубную щетку!» — а там видно будет. Пока полезу в холодильник.

Война войной, обед обедом.

* * *

Интересно, что в Монберге не живет ни один серб. Причина — здесь чрезвычайно сильна албанская диаспора. Регионал–ляйтер Роланд говорил, что была одна сербская семья, не разобравшаяся в обстановке, но после того как лобовое стекло отца, ехавшего вечером с работы, разбила пуля, они срочно переехали.

Если турки в Германии часто ведут себя просто как жестокие скоты, то албанцы при этом еще и беспредельщики. Нет на них ни страха, ни разумного разговора. (Сразу уточню: мои определения «албанцы», «турки» касаются не всего народа, а национальной специфики бандитов.)

Что делать полиции? Что делать танцхаусам? Как держать этих людей в рамках? И вот здесь на сцену выходит Бесмир.

Никто не знает, как его в действительности зовут, — ни я, ни директор дискотеки, ни регионал–ляйтер, ни даже сами албанцы. Достоверно известно только, что родился он в Косово, в семье очень влиятельного клана.

Во время сербских событий этот клан отличился в партизанской войне. Возможно, поэтому американцы и сделали на него ставку. Сейчас группировка под официальным названием «Бет» пользуется среди албанцев наибольшим уважением.

Свою бригаду в Германии Бесмир взялся формировать еще подростком. Все шло по накатанному сценарию: дворовые друзья — тюрьма — группировка. Долгое время это был просто глава бандформирования, авторитетный, но все же не настолько, чтобы называться албанским крестным отцом.

Перемены начались после косовского конфликта, с приходом клана Бесмира к власти. В новом правительстве его дядя занял серьезный пост, и именно с этого времени в Германии полилась рекой горячая средиземноморская кровь. Бесмир стал расчищать территорию, подчиняя соседние банды и уничтожая их лидеров. По разным данным, он убрал не менее шестидесяти человек. Непокорного главаря соперничающей группировки просто ловили на улице и сажали в машину, которая везла его прямиком через албанскую границу. После этого человек исчезал навсегда.