Вышибалы

Коса, как не тяжёлое оружие, а эластичный хлыст, замерла только на секунду, но тут же сменила своё направление и на этот раз рубанула горизонтально. Акросс только пригнулся, холодея от ощущения промелькнувшего над его спиной острого лезвия, как летающая тарелка пронеслась над головой. Бегство казалось всё более реальным вариантом, потому что Акросс не знал, что будет делать даже с пистолетом против этой мельницы с косой. Лезвие тем временем остановилось, зацепившись за дверной косяк тупиковой комнаты, но опять послушно подтянулось к Легиону. И, несмотря на то, что они снова были в разных весовых категориях, и из оружия у Акросса только нож, затерянный сейчас где-то в карманах куртки, он был уверен, что должен победить. Даже не потому, что побеждал всегда или любимчик реальностей, а потому, что его любила Вега, создавшая его, этот мир, и один раз уже не давшая ему умереть. Акросс начал чувствовать себя бессмертным, снова отклонился от удара, при этом едва не выпав из проёма окна. И всё же он держался, и это прибавляло ему задора.

Кое-что он забыл. А именно то, что бессмертен только он, остальным не дано такой привилегии. А ведь он приказал Тиму достать его оружие.

Тим появился у комнаты, придерживаясь дверного косяка, чтобы его ненароком не задело. Нужно было в этой мясорубке как-то и самому не попасться, и дать Акроссу знать, что он тут, он принёс оружие. Тот единственный ключ к победе Акросса сейчас.

И Акросс его заметил. Краем глаза, как тень за дверным проёмом, и отвлёкся, ещё не зная, враг это или вернувшийся Тим. Отвлёкся как раз в момент атаки, и поздно осознал свою ошибку, когда были упущены секунды.

Что-то произошло. Это чувство было похоже на детское воспоминание, когда лет в шесть соскользнул с мостков в речку, ещё не умея плавать. Отец тогда спокойно вытащил его за шкирку из воды и посадил обратно. Так же из-за какой-то, пока ненастоящей черты, за которой всё умирало, разрезанное этим лезвием, его выпихнул Тим. На секунду стихло всё, пока Акросс бесконечно долго падал на бетонный пол. В это время и мсорубка стихла, напоровшись на живое препятствие.

Лезвие прошило Тима насквозь, через грудную клетку.

* * *

— Ты так через весь город шёл? Боже, и тебя не остановили?.. Ты же в крови весь. На лице кровь и на футболке… — в руках Веги была как из воздуха взятая куртка, с лица кровь она попыталась стереть белым платком, кощунственно чистым, и тогда Акросс не выдержал, ударил сначала по одной щеке, за Барса, потом по второй, за Тима. После этого собирался просто уйти, но Вега, даже после такого, поймала его за рукав куртки, удержала, хотя и не могла ничего сказать, потому что кривила губы, держалась, чтобы не плакать.

Акросса оторвало от этого мира, он больше не существовал, он как бы видел всё это во сне, а теперь проснулся, и понял, что в реальности нет ничего.

— Где Легион? — на выдохе спросил он.

— Он должен был убить тебя следующим ударом… Я думала, что ты отклонишься, но ты отвлёкся, и Тим… Если бы не Тим…

— Врёшь, — снова на выдохе произнёс Акросс, обнаружил, что у него дрожат губы, стучат зубы. Он почти не помнил, как добрался сюда, только какие-то заборы, дворы. Были ли в мире люди, чтобы заметить его? — Ты их убила.

— Нет. Я вас создала. А дальше вы жили, как хотели. И умирали как хотели, — Вега, заметив движение, отскочила, закрыв ладонями щеки, но Акросс сдержался, произнёс снова так же притворно спокойно:

— Никто не хотел умирать.

— Хотели. Видит Бог, если он тут вообще есть, я виновата только в том, что не привила вам желание жить… Ты хотел избавиться от своей слабости. Барс хотел лёгкой смерти. Тим хотел, чтобы ему было, за кого умереть… Понимаешь, Акросс… Когда человек взрослеет, он начинает подозревать, что мир игры ненастоящий, что впереди его ждёт семья и работа. И тогда предпочитает умереть в игре.

Акросс молчал, смотрел ей в глаза, всё-таки без ненависти, спокойно, и в то же время взгляд его был остановившийся, и непонятно, слышал он или нет, пытался применить к себе или нет.

— Человек жалеет не себя перед смертью… Человек жалеет обо всём, что не успел сделать при жизни. Я-то знаю… Я очень хотела вас написать.

— Ты знала, что они умрут? — сделал вывод Акросс.

— Думала… Надеялась, что ты спасёшь их в том числе и от них самих. Объяснишь, что не обязательно умирать. Можно вернуться в штаб и продолжить игру… продолжить, пока…

— Пока ты не умрёшь?

— Пока вам не надоело бы… Ты ведь живой. Но ты не отсюда. И они могли бы так же, а ты им не сказал, не заменил ничем их желание умереть.

Тим, ненавидящий почти весь мир, в том числе отрёкшихся от него родителей. Барс, у которого не было места, которое он мог бы считать домом, или будущего, какого он бы себе хотел. Акросс понял, что сам удержался на этой грани между жизнью и смертью только мыслью, что нельзя расстраивать маму.

— Верни их, — выплыв из дебрей своего подсознания, выдохнул Акросс. — Ты вернула меня. Забрала Легиона до того, как он меня убил. Верни их.