Выскочивший из круга

И сразу же я ему во второй раз дал в морду. Опять мы сцепились, но были оба уже уставшие и от бокса скоро перешли к борьбе. И вышло довольно глупо – когда мы валяли друг друга по ковру, опять вошла эта горничная – принесла котлеты. И у нее от удивления и рот открылся, и глаза стали вертикальные – и стоит столбом в дверях с двумя тарелками в руках (тоже сервис называется, у них даже столика нет нормального на колесах, чтобы привезти питание!). А мы на ковре лежим и сопим. Не пацаны уже, дыхалка барахлит. Потом я поднялся и говорю: “Все! Давай вот что, как тебя, Поля… Клава, давай, принеси нам еще пару бутылок шампанского и коробку конфет, хороших – себе возьмешь, принеси это и потом больше не приходи. Чтоб я тебя сегодня на этаже не видел и не слышал. Чтоб тихо было! Поняла? Вечер окончен”.

Утром я сказал Горелику: “Садись! Слушай!”. И был разговор. Вернее, говорил я, а он первые полдня фактически молчал. Он только хватался за голову, ерзал, сползал с дивана, ну и, конечно, скалил зубы, закидывая голову, без этого он не может, ему все смех, а потом вообще бегал по гостиной, махая руками, кашлял, стонал, икал, пил воду стакан за стаканом и хрипел: “Подожди! Дай отдышаться!”. Ну, я и давал ему отдышаться, а потом опять говорил.

Я не для того все это терпел, не для того привез его в этот сраный “Авангард” и не для того взял с него клятву насмерть, что он никогда никому не расскажет то, что услышал, не для того я все это сделал, чтоб теперь вам разболтать, о чем была речь. То есть частично вы в курсе. Раз дочитали до этого места, то основное направление вы знаете. Но одно дело направление, а другое дело все подробные детали и к каким выводам меня привело это направление. Вот пусть лучше это умрет со мной или пусть сдохнет вместе с Максом Гореликом, чем кто-то узнает, какой разговор у нас был в номере 201. Вот пусть оно тут и замрет в этой комнате с неподъемным столом, с дубовым шкафом, у которого жутко острые углы, и с большой картиной над спинкой дивана, на которую я все смотрел, пока Горелик бегал по номеру и икал, а я, сжав зубы, не отрывал глаз от этой картины и читал одну и ту же крупную подпись: “Приезд товарища Буденного в совхоз “Адыгеец” на съезд представителей конезаводов юга европейской части СССР 8 марта 1938 года”. Так что с этим все – молчок! То, что вы знаете, то узнал и Горелик. А остальное – это знает только ночка темная (до которой мы с ним в ту субботу досидели) в номере 201 колхозной гостиницы “Авангард”.

Но, однако, мне нужно двинуть дальше мой рассказ, иначе зачем все затевалось? Поэтому пунктиром изложу течение моих поступков.

Остановились мы на том, что я занервничал и что врачи все как один оказались козлами. Ходил советоваться к отцу Борису (Склифосовскому), но это тоже не помогло, он говорил: постись и смирись! А я поститься не мог, потому что начал ходить по всяким тусовкам, какой тут пост?! A смириться… как тут можно смириться, когда люди друг из-под друга пол выдергивают? Когда в нашем поселке двоих застрелили, а в соседнем дом сожгли. Следствие пришло к выводу, что короткое замыкание, да вранье это – тоже все куплено, – но глаза-то у людей есть, и языки всем не отрежешь, ясное дело было – конкуренция, прищемили, месть и поджог. А которых застрелили, так об этом лучше вообще не начинать – там такой мрак… Так что отец Склифосовский прав – смирись! Но он же не в том смысле, что замочили, ну, и замочили, значит, было за что… Хотя… Вот опять – путаюсь! Не могу ясную линию поймать. И что главное – скука! Вот представляете, каждый день то на деньги кидают, то поджигают, то убивают, и при этом так скучно, что выть хочется. И тогда хватаю Весту, едем по всяким боям без правил, и еще это (страшное дело!), когда бабы в грязи дерутся, или на мюзикл какой, или опять презентация, но… не знаю, как сказать: НЕВОЗМОЖНАЯ СКУКА!

Подробности рассказывать не буду, но был день, когда явился в поселок мой старший – Ярослав. Он совсем отбился. Почти год мы толком не виделись. Как я его отмазал от армии, он сразу ушел в непонятную жизнь – то сборы (он был около команды по водному поло), то электрогитару купил, и они группой подались в Новокузнецк. Короче, эсэмэски присылал, редко звонил, денег просил, я давал. А потом вообще замолк. И вот явился. Что-то они затеяли, и у них пошло, а потом их кинули, а потом они его кинули, но теперь он поднимается, и его нужно подтолкнуть. Но главное – смотрю и не узнаю. Совсем чужой человек. Прическа другая, бороденка какая-то, и вообще… И говорит он со мной не как с отцом, а как… я даже объяснить не могу. Он ведь даже не у меня денег просит, он ссуду в банке хочет взять под мою гарантию. Ну, вот чужой, непонятный человек. Ладно. Это наши личные дела. Не буду я об этом. Он даже ночевать не остался, сказал, что его ждут.