Выскочка из отморозков

— Да Бог с тобой! Он завсегда жалел меня. Ему свои, деревенские, про его тятьку поведали. Не хотел на него походить ни в чем. Не балованным, серьезным рос, с детства, с самого малечку — мужик.

— Бабуль! Разве ты после деда замуж не выходила больше?

— Не, Натка! Такого конфузу не надо!

— Почему? Иль старой была, иль с ребенком не взяли?

— Милая ты моя! Я ж вдовой на восемнадцатом году осталась. Разве это старая? Еще не знала, что беременна. И Вася обижался на это, мол, неродящую взял. А ить девке до бабы созреть надобно. Единым хреном не все порешать можно. Да и то правду надо молвить, Вася после той первой случки промеж нами лишь через неделю опять наведался. А потом и того реже. У него ж баб — вся деревня! На меня — только остатки гольные. Я поначалу верила, будто так и надо. Но потом бабы наши, деревенские, надоумили на все. Мол, когда мужика не хватает, надобно дружочка завести. Я и пригрозила Васе этим. Ох как побил он меня, словно не одного — десяток уже заимела. То и озлило. Ну, думаю, коль так — заведу себе. Хоть побои сносить станет не обидно. И только я приметила, как кузнец вслед мне глядит, хотела намекнуть ему, а тут Вася кончился. Не до утех стало. Вдовий год держала траур, как полагалось, нигде не грешила, не осрамилась.

— А потом?

— Опосля дитенок народился, сыночек мой. С ним и вовсе ни до чего, успеть бы управиться всюду.

— Разве тебе родня не помогала? — удивилась Наташка.

— Со стариков что взять? Ну, на покосе свекор помогал. Дрова рубил иногда. Мед приносил. Он пчеловодом в колхозе был. Раза два денег давали для внука, чтоб в школу его справить.

— А почему вы не жили вместе?

— Так нас с Васей старики отделили от себя еще на первом году, чтоб самостоятельно жили. Не хотели, видать, терпеть блуд сына.

— И он все время гулял от тебя?

— Таким уродился! Единое ему было звание — кобель!

— А когда папка подрастать стал, чего замуж не вышла?

— Отчима сыночку не схотела…

— А предлагали?

— Сколь разов! Дите Грудным еще было, как сваты из соседней деревни на пороге объявились. Отказала им. А через пару месяцев — другие.

— Так ты никого не любила?

— Ну, то уж слишком! И меня не обошла своим теплом судьба! — покраснела старуха и выронила из рук вязанье, спицы, сконфуженно глянула на внучку. — Чего удивляешься? Мне тогда двадцать три годочка минуло. А я пять последних лет и не нюхала мужика. Тут замужние дрозда давали, прихватывали вовсю на стороне. Мне чего терять? Все ж живая! Баба как–никак! Стала и меня природа прижимать. Ночи одолевали жаркие, бессонные. А тут…

Наташка придвинулась поближе.

— Пошла я на речку белье полоскать. Глядь, кто–то на коне скачет. Оглянулась. Он, Юрка! Когда–то, до замужества, ох и нравился он мне! Его женой мечтала стать. Да не повезло. А как вышла замуж, и он куда–то исчез. Будто вовсе съехал из деревни. Я про него стыдилась спросить родню, чтоб плохое не подумали. Со временем он забываться начал. Тут же своим глазам не поверила. Юрка с коня соскочил и ко мне. Я уже с речки уходить собралась, когда подъехал. Огляделся, видит, никого. Как схватил, как давай меня целовать! Всю как есть! Меня в жар бросило. А он кофтенку расстегнул. Я и вовсе обомлела, хоть голыми руками меня бери. И взял… На руках унес в ивняк и там доказал, как любит, каким мужик должен быть. Я того век не знала б, если бы не Юрка. Мы с ним долго ворковали. И поверь, ни разу я не оглянулась, не побоялась, что кто–то подглядит и осудит. А хоть бы и вся деревня! Мне было наплевать. В тот день я бабой стала. Васька и это не сумел. Так–то появился у меня свой дружочек, полюбовничек! — улыбнулась бабка озорно, искристо вслед добрым воспоминаниям.

— Бабуль, а чего ты замуж за него не вышла?

— У него уже имелась семья. И дети… Разбивать я не хотела. Хоть и сам сказал, что женился он с отчаяния, после того как меня отдали замуж. Жену свою он не любил. Но дети… Их сиротить грешно. Ну вот так–то и стал он приезжать из города на выходной и враз ко мне. С самого вечера и до утра любили… Ой, что это за ночи были! Ради них стоило в свет бабой народиться. Я только с ним поняла, что такое быть любимой.

— А как поняла? В постели?

— Не только. Хотя больше десятка лет мы с им тешились на сеновале. Он же за это время сумел в люди выбиться, стал начальником. И начал уговаривать переехать в город. К тому времени вся деревня про нашу любовь знала. А и как скроешь, коли он всяк выходной и праздник у меня бывал. Наше с им на лицах виделось. Я цвести стала.

— Он тебя замуж звал?

— Нет! Разбивать семью я не схотела. Но в город уговорил Юрик. Сам мне этот дом сыскал. Тут поодаль от дороги, в тиши да в зелени. К моему приезду стоял, как терем, будто с картинки украден. Так–то вот оно! А сынок из деревни не хотел уезжать. Дом жалел. Да и работал на тракторе. Юрик ему обещал устроить в техникум. Но не уломал Алешку. Тот настырный оказался. Я думаю, девка у него какая–то была на примете, сознаться не схотел. Оттого деревню не бросил, ко мне наведывался редко, ненадолго.

— А куда ж подевался тот Юрик?

— В прошлом году помер.