Выскочка из отморозков

— Мы почту в этот раз везем. Во радости им! На уши вскочат. Каждому написали. Гришке сразу три письма! Везет же людям! Даже Беркута с Седым бабенки вспомнили! Тут же всякий вечер баба пилит. То одно, то другое, каждый день находит к чему придраться, — пожаловался экспедитор водителю и Борису. — Три дня прошло, как получку ей отдал! Сегодня уже скрипит, что денег нет. А куда они делись? Мне с зарплаты на пузырь не перепало!

— Плохо просил! — хохотнул водитель.

— На оба глаза фингалы посадил. Куда еще?

— Эх ты! Да разве бабу кулаками уговаривают?

— Вот малахольный! А как еще с моей выдавишь?

— Приласкать надо. Сама все отдаст!

— Уж чем только не ласкал. И бутылкой пустой, и кулаком! Ни хрена не созналась, куда спрятала.

— Я со своей не воюю. Иной подход имею! — улыбался шофер.

— И дает?

— Без вопросов!

— Счастливчик!

— Нет! Не потому! Бабу обижать не надо!

— Ой! Кончай! Моя добрых слов не понимает. Сколько раз пытался, все мимо!

— Не может быть! — не верил водитель.

— Да честное слово! Вхожу на кухню после работы, промок, продрог, устал. Ну а баба возле плиты крутится, как мандавошка на яйцах. Ну, я ей сзади, со спины, погромче, чтоб услышала из–за плиты: «Лидка, мать твою, дай хоть на пиво!» — «Иди в жопу!» — отвечает мне стерва.

Водитель хохотал от души, а Борьку трясло, свое детство вспомнилось, короткое и корявое.

— Дети–то у тебя есть? — спросил он у попутчика.

— Конечно! Оба мальчишки! Мужики что надо! Не просто сыновья, а дружбаны мои!

— Они выпивают?

— Пиво любят. Под рыбку вяленую! Пробовал?

— Нет!

— А зря! Редкий кайф! Так вот знаешь, мой старший сын вкалывает теперь таксистом. Бабки имеет хорошие. И я свою лахудру уже не колочу, как раньше каждый день, а раз в неделю. Меня теперь сын пивом угощает почти всякий день.

— Когда младший пойдет вкалывать, вообще в пиве купаться станешь?

— Младший в рот не берет. Брезгует засранец! Все над книжками сидит день и ночь. И в кого такой удался? Мне, отцу, указывает, что пить вредно. А разве я пью? Вот дурак! Не видел он настоящих алкашей! Мы на двоих со старшим — трехлитровую банку пива за вечер уговариваем. Разве много?

— Нет! Это в норме! А почему бабе не даешь пива?

— Уговаривали вместе со старшим. Отказалась. А вот если б пила, проще было б уломать на бутылку.

— Нет! В семье кто–то должен оставаться трезвым, — встрял Борис.

— Молодец пацан! Дай лапу! И моя жена так считает. И добавляет при том: «Бухающей бабе незачем на свете жить. А я к тому же двоим мальчишкам мать! Так что убирайся со своим пивом в жопу и не квась мозги!»

— А она у тебя умная! — похвалил водитель.

— Не во всем, конечно! Но была бы дурой, давно бы разбежались!

— Ну вот! Приехали! Глянь, как далеко от дороги мужики в лес ушли. Без отдыха, видать, шпарят! — качал головой водитель.

— Отдохнут на воле, козлы!

— Мужики! Эй, ребята! — сигналил водитель. Из леса торопливо выскакивали зэки. — Скачи сюда! Почту привезли! — звал шофер.

Сопровождающий тем временем разгружал продукты, отдавал охранникам по списку.

Мешки с макаронами, солью, крупой и хлебом носили двое зэков — Гришка и тот, кого назвали педерастом.

Водитель замешкался с Беркутом и Седым. Борис увидел, как он подвел их к машине, поднял свое сиденье и вытащил несколько пачек чая.

— Последние забрал, больше не было. На следующей неделе довезу остальное, — обещал глухо.

— Лады! Тогда и рассчитаемся, — ответил Беркут и, засовывая пачки чая, поднял голову, приметил Бориса и замер. Он понял — тот видел все. Мужик позвал парня, но он, сделав вид, что не услышал, пошел к штабелям. Вскоре к нему подошел Седой:

— Борь, трехнуть надо мне. Давай сюда!

— Мне некогда, — отмахнулся тот. Седой подошел сам.

— Присядем на минуту, — указал на бревно.

— Ну чего тебе?

— Я знаю, ты кое–что приметил. Прошу тебя, как мужика, не высвечивай охране. Вернут нас в зону. Кинут в ШИЗО на месяц, тебе от того легче не станет. А вот Беркут намного позже увидит своего пацана. Кстати, знаешь, случается, что детям не везет. Так вот и его сына уже в приют сдали. Слышь? Баба — сука, которая родила, растить не захотела. А из приюта пацаненка в чужую семью забрать могут. Усыновят. Сыщи его потом. Докажи, что это твой сын и в приюте оказался помимо отцовской воли. Беркуту еще полтора года сидеть. Но может, амнистия ускорит освобождение. Если ж заложишь, долго ему воли не видать. А главное, сына навсегда потеряет. Он у него на всю жизнь один.

— Сволочь он и падла! Может, его пацану в отцы нормальный мужик попадет, с каким кайфово будет.

— Дурак ты, Борька! Родную кровь чужой не заменишь! Да и чего тебя уламываю? Хрен с тобой! Поступай как хочешь! — И поспешил от парня, ругая себя за то, что уговаривал.

Нет, Борька не заложил зэков охране. Обмерив штабели, вскоре ушел с деляны не оглядываясь.

Дед Данила спросил о порядке на деляне, Борис сказал, что зэки стараются, валят лес чисто, без брака.