Выслушай меня

– Я понимаю причины, по которым вы можете испытывать раздражение по отношению к нам. Мне ясно, что нам не следовало обвинять вас в незаконном проникновении в наш дом, а вчера, когда я звонила… простите, я была сильно расстроена. У меня потерялся Джош, и…

– Так это были вы? Та женщина, которая позвонила мне и начала бормотать в трубку что‐то такое, из чего невозможно было разобрать ни слова?

После этих слов Джепсома я невольно стушевалась. Судя по его голосу, он действительно был озадачен и, пожалуй, обижен. У меня снова возникло ощущение, что все обстоит не так, как мы с Маркусом себе представляем.

– Ну да, это была я. А это вы были в торговом центре? Возможно, я ошиблась. Возможно, все это – всего лишь недоразумение.

– Я думал, мы можем стать друзьями.

В голосе Джепсома слышалось равнодушие – казалось, что он слишком устал, чтобы испытывать горькие чувства.

Я начала осторожно, словно пыталась перейти трясину по кочкам:

– У меня есть ощущение, что мы были несправедливы по отношению к вам, и потому мне, возможно, следовало бы перед вами извиниться.

Джепсом ответил не сразу, а когда он заговорил, тон его стал немного теплее:

– Ну да, я был здорово ошарашен. Ну, и обижен тоже. Я хотел добиться от Маркуса каких-то объяснений, но… оказалось, что с ним довольно трудно разговаривать. А вот с вами, я чувствую, мы могли бы найти общий язык.

Я в этот момент находилась на кухне. Наклонившись над раковиной, я выглянула в сад. На столе сидела большая ворона. Она клевала найденный ею кусок чего-то съестного, то и дело переворачивая его с одной стороны на другую.

– Мы просто запаниковали, – сказала я после небольшой паузы. – Просто мы думали, что вы родственник тех людей, с которыми мы познакомились во время отпуска. А когда выяснилось, что это не так, это нас сильно насторожило. Конечно же, все это было просто недоразумение, но в течение какого-то времени мы были уверены, что вы сознательно нам лгали – например, что у вас есть дети. В общем, сейчас я уже не вполне понимаю, почему мы решили, что вы человек семейный. Наверное, потому, что вы беспокоились о Джоше.

– У меня на самом деле был ребенок.

Фраза прозвучала так, что у меня похолодело в груди.

– Да, – подтвердил Джепсом. – Маленький мальчонка. Он умер.

Теперь голос моего собеседника звучал глухо.

– Мне так жаль, Дэйв. Я понятия не имела.

– Это был несчастный случай. Если верить коронеру, которым моя бывшая крутила как хотела. Хотя вообще-то стоило бы разобраться, почему окно оказалось открытым и почему трехлетнего малыша оставили одного в комнате с распахнутым настежь окном. Это все вопросы, которые я унесу с собой в могилу. Конечно, я давно уже бросил попытки получить на них какие-то ответы от моей бывшей жены. Так что, я надеюсь, вы простите мне то, что я проявлял чрезмерное беспокойство, когда речь заходила о безопасности вашего сына.

– То, что вы рассказали, просто ужасно, Дэйв. Пожалуйста, не сердитесь на нас.

– Вы хорошая женщина, Тесса, но в тот день ни вы, ни ваш муж не следили за Джошем. Я видел, как вы в баре разговаривали по телефону.

– Вот как? Видели? Вы меня видели?

– А ваш муж был настолько невнимателен, что вообще заснул. – Голос Джепсома слегка задрожал. – Дети уязвимы, они могут погибнуть. Для этого достаточно какой-то секунды. Всего миг отделяет жизнь от смерти. Похоже, вы с мужем этого не понимаете.

Из моих глаз к этому времени лились слезы.

– Я сожалею, – сказала я в трубку. – Очень сожалею.

Голос Джепсома по-прежнему звучал как-то странно.

– Не думаю, что вы в самом деле сожалеете, – сказал он. – Не уверен. Вот если что-нибудь случится с Джошем – тогда вы в самом деле узнаете, что значить сожалеть.

– С ним нечего не случится. Я этого не допущу.

– Вы оба так ничего и не поняли, – спокойно произнес Джепсом, словно не слыша моих слов.

– Чего не поняли?

– Что я всего лишь хотел помочь вам.

Он

Состав сильно тряхнуло, и я ткнулся лицом в рюкзак на спине стоящего рядом мужчины, а в бок мне врезался руль велосипеда, который кто-то не без труда удерживал в руках.

Поезд остановился на станции Клэпем-Джанкшн. Несколько человек вышли на перрон, но гораздо больше втиснулось в вагоны. Я расположился явно неудачно, и потому меня, вопреки моему желанию, оттеснили от двери. Я поменял позу и крепче ухватился за поручень. Когда двигатель локомотива снова ожил и поезд тронулся, меня бросило сначала вперед, потом назад, так что я едва удержался. Я понял, что мне нужно выйти из поезда – и как можно скорее.