Выслушай меня

После ланча я попытался было уговорить мать посидеть спокойно и отдохнуть, но стоило мне ненадолго отойти, как она тут же принялась сновать в гараж и обратно, вытаскивая на улицу детский надувной бассейн, а после стала шарить среди старых канистр в поисках насоса. Тесса стала ей помогать и в итоге мы втроем почистили и надули бассейн, а затем наполнили его водой.

Когда-то давно мой отец в подобных случаях с удовольствием указывал нам, что мы делаем не так, но на этот раз он спокойно сидел в шезлонге под деревом, разгадывая головоломку. Подойдя к нему, я протянул руку, чтобы взять одну из старых газет, стопка которых лежала у его ног. Заглянув отцу через плечо, я понял, что он расставляет цифры просто наугад.

Стараясь, чтобы он не заметил моего взгляда, я переключил все свое внимание на газеты и ухватил номер «Сандэй телеграф», которую имел обыкновение по диагонали просматривать на работе.

Поначалу мне показалось, что в газете нет ничего интересного. Но затем, перевернув очередную страницу, в глаза мне бросилась одна статья.

Автор подписался псевдонимом, но было совершенно очевидно, о какой именно школе идет речь в материале, поскольку в нем был подробно описан и фасад здания, и даже камин в кабинете директора. Рассказчик, который, если верить его словам, когда-то учился в этом образовательном учреждении, повествовал о том, как недавно, зайдя туда в один из дней открытых дверей, вдруг живо вспомнил обо всех тех зверствах, которые ежедневно творились в стенах этой школы. Дескать, все это всплыло в его памяти, когда он «услышал скрип половиц в школьном коридоре и увидел, как солнце светит в школьные окна». Далее он описывал порки, которым его регулярно подвергал один из учителей, а также то, как другой преподаватель хватал его за пенис. Потом шли рассуждения автора о том, как систематические издевательства и сексуальное насилие сказались на его взрослой жизни. Автор отметил, что до сих пор не сообщал обо всех этих безобразиях в полицию, но собирается на днях это сделать, чтобы дополнить своими показаниями ту негативную информацию, которая уже имелась у правоохранителей по поводу данного учебного заведения.

Чем больше я углублялся в статью, тем яснее мне становилось, что автор описывает именно Картингдон-Холл – тем более что он не жалел эпитетов вроде «альма-матер многих политиков и актеров» и «гнездо разврата, удобно устроившееся в Куанток-Хиллз».

Пошарив в карманах, я достал телефон и, взглянув на экран, понял, что неотвеченных звонков у меня нет – но нет и сигнала оператора.

Лучше всего телефон работал на площадке перед домом. Выйдя на посыпанную гравием подъездную аллею, я позвонил Джеффу. Оказалось, что он уже говорил с директором школы и успел согласовать с ним текст письма, адресованного всем причастным, коими в данном случае можно было считать всех родителей учеников (как нынешних, так и бывших и даже будущих). В письме выражалось «беспокойство» по поводу статьи и содержались заверения в намерениях провести тщательное расследование. Кроме того, в послании отмечалось, что в любом случае содержание статьи не имеет никакого отношения к происходящему в школе сейчас, и так далее и тому подобное.

Мы с Джеффом были согласны в том, что тон и стиль, в котором была выдержана статья, не могли не вызывать беспокойства (правда, мой партнер не стал делиться этими соображениями с директором школы). Автор, в частности, явно был человеком эрудированным – не случайно он щедро использовал такие слова и выражения, как «симптомология», «гипервозбуждение» и прочие научные и псевдонаучные термины. Подобные слова в определенных ситуациях могли нанести бизнесу самый тяжкий ущерб, и тип, написавший статью, умел их использовать именно с этой целью.

После разговора с Джеффом я вернулся в дом, получив дозу адреналина и взбодрившись.

– Извините, – сказал я, обращаясь ко всем сразу и ссутулив плечи в показном отчаянии. – Господи, это опять с работы, черт бы ее побрал.

Разумеется, на самом деле я так не думал. Более того, мне нравится, когда работа так или иначе вторгается в мою домашнюю жизнь. Это не вызывает у меня никакого раздражения. Наоборот, это меня словно бы подхлестывает, демонстрирует, что в моей жизни есть не только семья, но и некое дело. Да-да, я не шучу: проблема с Картингдон-Холл стала для меня своеобразным подарком. Она отвлекла меня от проблем в моих отношениях с женой, от переживаний по поводу распада личности моего отца и его разочарования во мне. Кого бы это не обрадовало?

По дороге домой Тесса была молчалива и без конца копалась в своем телефоне.

– Извини, что я так долго разговаривал с Джеффом, – сказал я. – Мне бы не хотелось, чтобы ты восприняла это как невнимание к тебе.

Тесса в это время с отсутствующим видом смотрела на мелькающие за окном деревья и, похоже, меня даже не услышала.

Она