Высматриватель

Это раньше кто-то выражался тугими метафорами – солил собственный слух, но теперь это стало необязательным: сама сырость предстала съедобной. Хороводы, пляски и танцы, разноцветные люди, моргающие фотоаппаратами… Ежедневные визуальные обряды… Вросший в самого себя, и как удалить, есть ли какие-то врачи?

Само понятие ошибки, кажется, отмерло: сделал что-то, пошёл в театр, разыграл эту сцену, а там – овации (у меня тоже случалось, с кем не бывает), и это новая форма исповеди, и отпущение грехов, которые никто не держал. Они говорят: да, мы – высматриватели и кидают в дырявую память. Всё, что они хотят, – приближать различные предметы и пользоваться ими. Они просматривают, листают, впихивают в себя какие-то развлечения, окутывают себя. Живут интенсивно, всем существом. Мир плохих оболочек. Люди завернулись в целлофан, их образы тонки и прозрачны. Замотивировали тонкими прочными – обмотали. Стиль – это всё, что есть. Это вместо веры – стиль. Как люди бились, боевые краски одежд, стирали друг друга, богатые лица, уверенные голоса – наступали своей реальностью, хотели подавить. Карманноротые, ложившиеся каждый в себя.

С каким усердием они работали над тем, чтобы утратить поэзию, утратить музыку, стремление к уму, сам ум потерять, как они говорили: тота пора упразднить – это слишком большое, и многие несчастные случаи среди людей (раньше функцию телевидения выполняли храмы, теперь – оно само). Это то, что в итоге порвало им сознание: меленькие вопросы, ответы, меленькие надежды, желания – накрошили, а некому больше склевать, сами и клюют. Контакт между носителями претензии, высокий мужчина в кокаиновых штанах и какая-то обыденная кислота: это медиарастворители человека.

Иногда попадается заетый мизантроп, и люди, облепленные опарышами сенсаций, набрасываются на него и начинают гнездить – эти жирные выводки – гнездят у него в голове, поглаживая свои рациональные шкуры, и манят куда-то, заманивают… Что это там? Вынесенные наружу мозги: такая гордость – внешние мозги.

Люди как божий жук были слизаны огромным языком технического прогресса, поглощены, и некоторые понятия отмерли вместе с их содержимым. Ямка, где сидел дух, уже заросла, а другую ещё не выкопали. Дети, рождённые в это время, думали, что небо возят самолетами, и редко кто пытался их разубедить. Концентрированные перемены, порошок будущего, и надо бы только разбавлять. Падение мечты... Она висела где-то на определённом уровне высоты, но вешалка недавно оборвалась.