Высочайшая бедность. Монашеские правила и форма жизни

ℵ Примечательно, что когда один из товарищей Франциска спрашивает его о том, почему он не вмешивается, чтобы воспрепятствовать упадку ордена, члены которого отказались от «простоты и бедности, что были началом и основанием нашего ордена», Франциск решительно упрекает того за то, что тот хочет втянуть его в проблемы, не относящиеся к его миссии (vis… me implicare in hiis que non pertinent ad officium meum). «Если я не могу победить и исправить пороки проповедью и примером, то не хочу становиться и палачом, чтобы бить и бичевать, как власть мира сего» (nolo carnifex fieri ad percutiendum et flagellandum, sicut potestas huius seculi – Francesco 1, p. 472–474). В том напряжении, которое францисканство устанавливает между правилом и жизнью, нет места для чего-то, что было бы похоже на применение закона к жизни по примеру мирских властей (в число которых, в соответствии со словоупотреблением эпохи, можно было прямо или косвенно включить также и церковь).

1.5. Другие францисканские источники, часто использующие синтагму forma vitae, подтверждают своеобразный характер «правил», надиктованных основателем. Правило святой Клары, окончательно утвержденное Иннокентием IV в 1253 г., в своем вступлении подражает определению из «Неутвержденного правила», заменяя, однако, «правило и жизнь» из текста Франциска на синтагму «форма жизни» («Сие есть форма жизни ордена бедных сестер, установленная блаженным Франциском» – Francesco 2, p. 304). Чуть дальше Клара, процитировав Франциска, говорит, что «блаженный отец… написал для нас форму жизни вот таким образом (scripsit nobis formam vivendi in hunc modum – ibid., p. 316)». Однако следующий за этим короткий текст не содержит ни предписаний, ни правил, но, кратко обозначив то, что сестры избрали «жизнь согласно совершенству священного Евангелия», просто формулирует некое обещание («хочу и обещаю, со своей стороны и моих братьев, всегда иметь о вас внимательную заботу и особое усердие, такую же, как и о них»). Это значит, что Клара называет «формой жизни» не кодекс норм, но нечто, что явным образом соответствует тому, что Франциск называет «жизнью», «правилом и жизнью» – или, как в «Завещании», «жизни, следуя форме святого Евангелия». Исследователи задавались вопросом (Marini, p. 184–185), не существовала ли у forma vivendi, написанной Франциском, более обширная редакция. Однако стоит обратить внимание, что в булле Angelis gaudium, где Григорий IX отказывает Агнессе Пражской в разрешении на то, чтобы следовать францисканской модели, понтифик характеризует текст Франциска при помощи уменьшительной formula vitae190 и противопоставляет его установлениям Уголино191, обозначаемым как «правило» (ipsae – их, сестер Клариссы – formula predicta postposita, eamdem regulam observarunt… te ac sorores tuas ab observantia predictae formulae de indultae nobis a Domino potestatis plenitudine absolventes volumus et mandamus quatenus eamdem regulam tibi sub bulla nostra transmissa reverentia filiali suscipias192 – ibid., p. 189). Григорий IX открыто отказывает формуле Франциска – сравнивая ее с potum lactis193 младенцев и противопоставляя cibum solidum194 установлений – в характере правила: свидетельство того, что forma vitae и regula не воспринимались в качестве синонимов. «Избрать жизнь согласно совершенству святого Евангелия» является formula vitae, но не правилом.