Высокие Горы Португалии

«И побоку все эти сантименты, – замечает про себя Эузебью. – Мы не любим наших свиней и кур. И не оплакиваем наших свиней и кур. Мы даже не помним наших свиней и кур. Впрочем, хочет – пусть смотрит. Не случайно же термин “аутопсия”, то есть вскрытие, в переводе с греческого означает буквально видение. Долго она все равно не выдержит. Даже самый крепкий, двужильный крестьянин, оказавшись рядом со смертью, запросится обратно – туда, где жизнь. Только бы она сама не рухнула и не зашиблась».

– В таком случае, может, вы мне подсобите с трупом, – говорит он.

Спустя несколько минут Рафаэл Мигел Сантуш Каштру лежит навзничь на одном из двух секционных столов патологоанатомического отделения. Без малейших возражений Мария Каштру помогает Эузебью раздеть своего мужа донага. Приглаживает ему волосы. Поправляет половой член – чтобы лежал строго поверх мошонки. Затем пристально осматривает труп, словно собственный огород, чтобы напоследок удостовериться, что с ним все в порядке.

Эузебью взволнован. Точно так же и он сам рассматривал трупы, будучи студентом-медиком, – с интересом и любопытством, словно игрушку. Смерть была для него чем-то безликим. А тут ее муж. Он жалеет, что позволил Марии Каштру присутствовать при вскрытии ее мужа. О чем он только думал? Это все из-за усталости. Он никогда не обсуждал свои проблемы с коллегами по больнице. Впрочем, не существует каких бы то ни было правил, обусловливающих, кто может присутствовать при вскрытии. К тому же он сам капитан своего корабля. Только для любящего человека это тяжелое зрелище: ничем не прикрытый, совершенно голый мужчина, холодный и бесплодный… – а ведь он еще даже не притронулся к трупу крестьянина, вооружившись своей наукой. И что будет с женой покойного дальше?

Он надевает фартук, завязывает его. Он хотел было предложить другой Марии Каштру, но остерегся. В фартуке она наверняка решилась бы подойти совсем близко.

Он осматривает лоток с инструментами. Они хоть и простые, но действенные: несколько острых скальпелей и ножей, несколько пинцетов и зажимов, пара изогнутых тупоконечных ножниц, долото, деревянный молоток, крепкая пила, весы для взвешивания органов, линейка с четкими сантиметрово-миллиметровыми делениями для измерения тех же органов, длинный плоский нож для того, чтобы делать с них срезы, разные губки, иголка со шпагатом, чтобы под конец зашить труп. И на дальнем конце стола – ведро для слива жидкостей. Но главный его инструмент, конечно же, микроскоп – с его помощью он исследует срезы тканей органов, взятых на инцизионную биопсию, и пробы органических жидкостей. Это главная часть его работы – исследование тканей. Под микроскопом патологоанатома жизнь и смерть сходятся в поединке в круге света: это своего рода бой быков на клеточном уровне. И задача патологоанатома – отыскать быка среди клеток-матадоров…

Он увезет тело и через несколько минут вернется со срезами тканей тела ее мужа. С нее этого будет довольно. Воспарив над этими красочными ландшафтами с помощью бинокулярного микроскопа Жозе, он проделает ловкий медицинский фокус. Ну вот, мне совершенно ясно, сеньора Каштру. Взгляните на эту структуру здесь и здесь. Типичная форма. Никаких сомнений. Ваш муж умер от рака печени. А поскольку ей претит слово «умер», он скажет, что ее муж жил с раком печени. Потом она уйдет, печальная, но удовлетворенная, – уйдет налегке, избавленная от бремени собственного мужа…

Но уже слишком поздно. Она стоит у стола, не обращая никакого внимания на стул, который он принес специально для нее.

Может, усадить ее в закуток сеньоры Мелу? Что бы он и Жозе делали без сеньоры Мелу? Ее кабинет, а он ненамного шире стола, на котором помещается пишущая машинка, упирается в стену между двумя прозекторскими. По обе стороны стола, на уровне головы, имеется по отверстию, заделанному соломенной сеткой и сообщающемуся с каждой прозекторской. Через бессчетные крохотные ячейки сетки она все слышит ушами, но ничего не видит глазами. В противном случае стоило бы ей увидеть ослизлые органы и выпотрошенные тела, как она тут же подняла бы визг и грохнулась в обморок, – задача же сеньоры Мелу состоит в том, чтобы вести учетные записи, не давая при этом волю чувствам. А на машинке она печатает с невероятной скоростью и без ошибок, благо с латинским правописанием у нее все в порядке. Благодаря помощи сеньоры Мелу он и Жозе могут вести научные наблюдения и переговариваться, что они и делают, не прерывая учетные записи. Им приходится производить очень много вскрытий. При этом, покуда один врач занимается своим делом и диктует, другой заканчивает с предыдущим трупом, переводит дух и готовится к следующему вскрытию. Меняясь таким образом, они на пару довольно споро вскрывают труп за трупом.