Читаем Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир полностью

Посев приближался к жатве. Жизнь поспела, вот-вот она появится на свет, а во тьму упадут новые семена. Я не был, строго говоря, сельским ребенком (десять акров лесистого холма в Суррее), и для меня рождение животных оставалось чудом и праздником; для Оливера Нолеса, по его словам, это служило постоянным источником беспокойства, прибылей и потерь.

— Полагаю, — откровенно сказал он, сопровождая меня в первый большой двор, — что к одной вещи я мысленно не подготовился: к значению жеребят, которые должны будут здесь родиться. Я имею в виду... — Он обвел рукой терпеливые головы, выглядывающие над рядами нижних дверок. — ...Этих кобыл предназначали для лучших жеребцов. У них легендарные родословные. Они — история. — Его благоговение было почти ощутимо. — Вы понимаете, я не сознавал, сколько тревог они мне принесут. Мы всегда старались делать для жеребят все, что могли, мы ведь обязаны, но если какой-нибудь умирал, это не было трагедией. А с этими... — Он виновато улыбнулся. — Мало, оказывается, просто приобрести Сэнд-Кастла. У нас должна быть очень прочная репутация, чтобы нам доверяли содержание элитных племенных кобыл.

Мы с ним прогуливались вдоль ряда денников, и он описывал мне в деталях происхождение каждой кобылы, к которой мы подходили, и жеребенка, которого она вынашивает, и даже на мой непросвещенный взгляд это звучало так, словно все победители Дерби и Оукса за прошедшую половину столетия имели отношение к грядущему поколению.

— У меня не было сложностей с продажей номинаций Сэнд-Кастла, — говорил хозяин. — Даже по сорок тысяч фунтов. Я мог выбирать в какой-то мере, какую кобылу принять. Так странно было отказываться от кобыл, которых я считал неподходящими!

— Нет ли искушения, — ненавязчиво поинтересовался я, — продать больше сорока мест? Чтобы... э-э... принять сверх нормы взнос... не облагаемую налогом наличность... по-тихому?

Его это скорей позабавило, чем оскорбило.

— Не скажу, что такого не делают ни на одном из существующих заводов. Но я не буду делать этого с Сэнд-Кастлом, по крайней мере; в этом году. Он еще слишком молод. И еще не проверен, разумеется. Некоторые жеребцы даже и сорока кобыл не выдерживают... и осторожные заводчики имеют обыкновение заглядывать в генеалогическое древо, но в происхождении этого коня нет и намека на то, что он может оказаться бессильным и неплодовитым. Я бы не взялся за все это, если бы имел хоть какие-то сомнения.

Казалось, он больше старается подбодрить себя, чем меня; как будто размах и ответственность его обязательств только сейчас дошли до него, а дойдя, напугали. Я почувствовал легкую дрожь тревоги, но заглушил ее, успокаивая себя тем, что прошедший огонь и воду жеребец стоил продажной цены и его можно в случае чего продать вновь, не потеряв ничего. В этой мошне деньги банка хранились надежно.

Время было более раннее, чем в мой прошлый визит, — одиннадцать утра, и видно было, что прибавилось работников: они чистили денники и носили корм и воду.

— Я был вынужден дополнительно нанять людей, — сухо отчитался Оливер Нолес. — Временно, на сезон.

— Трудно вербовать рабочую силу? — спросил я.

— Да нет. Я каждую весну так делаю. Хороших оставляю на весь год, если они остаются, конечно: эти ребята приходят и уходят, когда им вздумается, — те, которые не женаты. Я придерживаю ядро, а прочих на осень и зиму посылаю красить заборы и тому подобное.

Мы не спеша прошли во второй двор, где увидели тыльную часть Найджела, который заглядывал в денник, перегнувшись через нижнюю дверцу.

— Помните Найджела? — сказал Оливер. — Моего управляющего конюшней?

Найджел, как я заметил, был надлежащим образом поощрен.

— А Джинни, — поинтересовался я, пока мы гуляли, — она сегодня дома?

— Да, она где-то тут. — Он оглянулся кругом, точно ожидая, что она материализуется при звуке своего имени, но этого не произошло. — Как там дела, Найджел? — окликнул хозяин. Кустистые брови Найджела вынырнули из денника и нацелились на нас.

— Флорадора уже ест, — сообщил он, указывая на поднадзорную леди; в голосе его слышалось облегчение. — А Паттакейк еще тужится. Я как раз туда возвращаюсь.

— Мы тоже пойдем, — сказал Оливер. — Если вам интересно, — добавил он, вопросительно обернувшись ко мне.

Я кивнул и пошел с ними по проходу в третий, меньший прямоугольный двор для жеребят.

И здесь, где когда-то было пусто, теперь решительно зашевелилась жизнь. Денник, к которому Найджел нас подвел, был больше обычного и выстелен толстым слоем соломы.

— Жеребята обычно рождаются ночью, — сказал Оливер, и Найджел кивком подтвердил. — Она начала около полуночи. Она просто лентяйка, да, девочка? — Он похлопал бурый крестец. — Всегда тянет. Каждый год та же история.

— Ее не к Сэнд-Кастлу прислали? — спросил я.

— Нет. Это одна из моих, — сказал Оливер. — Жеребенок от Летописца.

Перейти на страницу:

Все книги серии Иностранная литература. Классика детектива

Финт простака
Финт простака

Рене Реймонд, известный всему миру под псевдонимом Джеймс Хэдли Чейз, прославился в жанре «крутого» детектива. Он вышел из семьи отставного британского офицера, и отец прочил Рене карьеру ученого. Но в 18 лет будущий писатель оставил учебу и навсегда покинул родительский дом. Постоянно менял работу и испробовал немало профессий, прежде чем стал агентом – распространителем книг, основательно изучив книжный бизнес изнутри. Впоследствии он с иронией вспоминал: «…Пришлось постучать не менее чем в сто тысяч дверей, и за каждой из них мог встретить любого из персонажей своих будущих романов… И столько пришлось мокнуть под дождем, что сейчас никто не в силах заставить меня выйти из дома в сырую погоду…» В течение почти полувековой писательской деятельности Чейз создал порядка девяноста романов, которые пользовались неизменным успехом у читателей разных стран, и около пятидесяти из них были экранизированы.

Джеймс Хэдли Чейз

Крутой детектив
Так устроен мир
Так устроен мир

Рене Реймонд, известный всему миру под псевдонимом Джеймс Хэдли Чейз, прославился в жанре «крутого» детектива. Он вышел из семьи отставного британского офицера, и отец прочил Рене карьеру ученого. Но в 18 лет будущий писатель оставил учебу и навсегда покинул родительский дом. Постоянно менял работу и испробовал немало профессий, прежде чем стал агентом – распространителем книг, основательно изучив книжный бизнес изнутри. Впоследствии он с иронией вспоминал: «…Пришлось постучать не менее чем в сто тысяч дверей, и за каждой из них мог встретить любого из персонажей своих будущих романов… И столько пришлось мокнуть под дождем, что сейчас никто не в силах заставить меня выйти из дома в сырую погоду…» В течение почти полувековой писательской деятельности Чейз создал порядка девяноста романов, которые пользовались неизменным успехом у читателей разных стран, и около пятидесяти из них были экранизированы.

Джеймс Хэдли Чейз , Элла Уорнер

Крутой детектив / Короткие любовные романы

Похожие книги

Другая правда. Том 1
Другая правда. Том 1

50-й, юбилейный роман Александры Марининой. Впервые Анастасия Каменская изучает старое уголовное дело по реальному преступлению. Осужденный по нему до сих пор отбывает наказание в исправительном учреждении. С детства мы привыкли верить, что правда — одна. Она? — как белый камешек в куче черного щебня. Достаточно все перебрать, и обязательно ее найдешь — единственную, неоспоримую, безусловную правду… Но так ли это? Когда-то давно в московской коммуналке совершено жестокое тройное убийство родителей и ребенка. Подозреваемый сам явился с повинной. Его задержали, состоялось следствие и суд. По прошествии двадцати лет старое уголовное дело попадает в руки легендарного оперативника в отставке Анастасии Каменской и молодого журналиста Петра Кравченко. Парень считает, что осужденного подставили, и стремится вывести следователей на чистую воду. Тут-то и выясняется, что каждый в этой истории движим своей правдой, порождающей, в свою очередь, тысячи видов лжи…

Александра Маринина

Детективы / Прочие Детективы
Мой генерал
Мой генерал

Молодая московская профессорша Марина приезжает на отдых в санаторий на Волге. Она мечтает о приключении, может, детективном, на худой конец, романтическом. И получает все в первый же лень в одном флаконе. Ветер унес ее шляпу на пруд, и, вытаскивая ее, Марина увидела в воде утопленника. Милиция сочла это несчастным случаем. Но Марина уверена – это убийство. Она заметила одну странную деталь… Но вот с кем поделиться? Она рассказывает свою тайну Федору Тучкову, которого поначалу сочла кретином, а уже на следующий день он стал ее напарником. Назревает курортный роман, чему она изо всех профессорских сил сопротивляется. Но тут гибнет еще один отдыхающий, который что-то знал об утопленнике. Марине ничего не остается, как опять довериться Тучкову, тем более что выяснилось: он – профессионал…

Альберт Анатольевич Лиханов , Григорий Яковлевич Бакланов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Детская литература / Проза для детей / Остросюжетные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза