Высокий глерд

— Я разносторонняя личность, — возразил я. — Во мне такое богатство, такое богатство… и никто не ценит! Обидно. Все еще нет внимания к человеку. В несовершенном мире живем… Для веселия планета мало оборудована, надо вырвать радость у грядущих дней…

Из дальней комнаты примчался галопом ящеренок, уставился на меня, раскрыв пасть.

— Есть хочешь? — спросил я. — Ну да, а как же… Сейчас найдем для тебя мисочку. По твоим размерам, а то и сразу на вырост…

Она внимательно посмотрела на ящеренка.

— Где ты ухитрился его найти?

— В лесу, — ответил я, а когда она кивнула с самым безучастным видом, уточнил: — Зачарованном.

Она едва заметно напряглась, но я успел заметить это микроскопическое изменение.

— Зачарованном? — спросила тем же безразлично прохладным голосом. — И как ты туда попал?

— Когда ходил туда за травой-синюхой.

— Зачем?

— Рундельштотт послал, — огрызнулся я. — Думаете, сам попер? Я по своей воле только до дивана… Если бы знал, что еще и третья луна выскочит, когда тащился через то открытое место, там такая огромная поляна… чуть не сдох!

Она покачала головой, не слишком, но заметно, короли контролируют каждый вздох.

— Тебе повезло. Очень повезло. Три луны… это почти наверняка смерть. Или уродство.

Я буркнул:

— У меня хорошая иммунная система. Витамины не забываю, качаюсь, но все равно чуть было не откинул копыта. И уродства вроде бы нет так уж заметного. С другой стороны… одежда зачем-то придумана?

Она переспросила:

— А ничего в тебе не изменилось? А то и выжившие обычно что-то теряют. Например, глохнут или слепнут. Хотя, конечно, иногда что-то и на пользу…

Я оживился.

— А с этого момента можно подробнее? Что на пользу?

Она ответила безразлично:

— Один из наших глердов, что заснул пьяным в лесу и попал под свет трех лун, стал ночью видеть так же хорошо, как и днем. Еще кто-то с того дня, точнее, ночи, не спит… Так что присмотрись к себе. Удивительно, что и жив, и не урод…

Я пробормотал:

— Так я туда и пришел уже уродом. У нас теперь большинство уродов. Правда, моральных. А так… вроде бы я стал чувствительнее. Футбол смотреть не тянет… Может быть, попробовать петь в церковном хоре? Или вышивать крестиком?.. Надо скрипку купить, вдруг с ходу всех перепаганиню?..

Она аккуратно двумя пальцами взяла пирожное, я снял с подноса принтера чашу на высокой ножке, где как облако вздымается сливочное мороженое, придвинул на ту сторону стола.

— Твоя ящерица, — проговорила она, — тоже может быть в чем-то иной.

— Вырастет в дракона?

Она чуть изогнула губы.

— Это понятно, но может быть и что-то иное… Ты присматривай за ним. Если что не так, убей сразу, пока еще можешь.

— Потом не смогу?

Она покачала головой.

— Никто не сможет.

Я скосил глаза на ящеренка, он перевернулся на спину и, блаженно посапывая, смешно приоткрыл рот и, высовывая розовый язычок, лакает во сне молочко.

Королева наблюдала, как я вытащил из стола блистер с таблетками бэсрабла, что всего лишь старый добрый алертек, только доочищенный и без вредных примесей, хотя я и в старой формуле не видел вреда.

Взбодрился, голова прояснилась, это же за всю ночь не сомкнул глаз ни на секунду, дрался с троллями, жабо-людьми и даже с эльфами, а чего они, и все это время пробирался через Зачарованный лес, где на каждом шагу подстерегали опасности.

Она посмотрела с подозрением.

— Это… не еда?

— Магия, — сообщил я. — Хотите?.. На вас тоже подействует.

Она покачала головой.

— Нет.

— Хорошо вштырит!

— Нет, — отрезала она. — Мне чужая магия не нужна. Короли не имеют права поддаваться чужому влиянию.

— Бэсрабл как раз проясняет, — ответил я, — хотя вообще-то, весь мир старается затуманиться. Самое большее горе бывает от ума. Это еще Грибоедов сформулировал, был у нас такой видный дипломат, служил послом в соседнем королевстве. Потому все ученые изо всех сил работают, чтобы люди могли глотнуть таблетку и балдеть, отключая эти беспокойные мозги. Самые счастливые люди вообще безмозглые!.. Они всегда счастливы, а ведь человек рожден для счастья, как пингвин для полета.

Она смотрела на меня надменно, не меняя выражения лица, но я замечал в ее холодном взгляде некоторое замешательство.

— Это хорошо, — проговорила она медленно.

— Чем? — поинтересовался.

— Еще немного такой жизни, — объяснила она, — и мы вас завоюем.

— Ух ты… Почему?

— У нас рождаются, — объяснила она, — чтобы сделать счастливыми наших далеких внуков.

Глава 14

С моей веранды хорошо смотреть на закаты, здесь они сказочно прекрасны, я не раз с гордостью демонстрировал их друзьям, словно они мои собственные, и сейчас кивнул в сторону широко распахнутой входной двери.

— Прекрасное зрелище, хотя и всего одно солнце. Ваше величество…

Она произнесла с холодком:

— Слушаю.

— Второй деликатный момент, — проговорил я, — первый насчет туалета мы уже решили по дипломатическим каналам, теперь не позволите ли провести вас в спальню?

Она посмотрела на меня свысока, голос прозвучал так, словно год хранился в баке с жидким гелием:

— Что-что?

— Уже поздно, — пояснил я, — я уступлю вам свою постель…

Ее взгляд стал холодным.

— А где ляжешь ты?