Высокий Утес (СИ)

В период моей жизни с семьей МакКингов я ничем не отличался от остальных детей американских поселений. Я играл в те же игры, ходил в ту же воскресную школу, заучивал те же стихи и учился той же грамоте. Был у меня друг. Звали его, кажется, Сэмом. Отец его когда-то был охотником, а потому у меня была возможность научиться стрельбе из ружья. Обучаться этому делу мне нравилось, хотя мисс МакКинг была против того, чтобы я "брал в руки меч". Как-бы я не пытался объяснить ей, что это не меч, а оружие куда более эффективное, все без толку. Но и ее напутствия о мире со всеми и любви ко всем меня не останавливали. Девчонку, с которой я впервые познакомился, звали Эвелин. По сравнению с моими дальнейшими знакомками, она была так себе, но в то время вполне меня устраивала.

Моя жизнь коренным образом изменилась, когда мне исполнилось четырнадцать. В Далласе открылась ярмарка, на которую съезжались жители со всей округи. Толпы народа из меньших поселений стекались к Далласу, чтобы прикупить фарфоровой посуды, хлыстов, седел, инструментов и прочих полезных в хозяйстве вещей. Все были словно опьянены желанием приобрести хоть что-то. Никогда не понимал я этой странности белого человека, да и сейчас не понимаю.

Они появились, как гром среди ясного неба. Их появления никто не ожидал. Четыреста всадников, все в боевой раскраске, размахивают копьями, томагавками и трофейными, или купленными ружьями. На некоторых из них красовались головные уборы из перьев. Я тогда не очень был знаком с особенностями индейской культуры, но догадывался, что эти, в уборах, - вожди.

-Индейцы! - завопил кто-то.

Наши люди приготовились к обороне. Их жалкие попытки защитить женщин и детей от жестоких варваров выглядели просто смешно. Страх попросту читался в их глазах, и я понимал, что дикари не станут с ними церемониться и в скором времени отправят их на тот свет.

Я уже не припомню, сколько длилась эта битва. Минут двадцать, а может и полчаса. Индейцы очень быстро справились с бледнолицыми, которые в тот момент, по сути, не могли ничего противопоставить краснокожим хозяевам Равнин. В пылу кровавой схватки я пытался отыскать мисс МакКинг, чтобы, по возможности, защитить, но ее нигде не было. Всюду слышались крики раненых и стоны умирающих, бегали и скакали туда-сюда индейцы и солдаты, убивавшие друг друга. Один из команчей попытался на всем скаку расшибить мне башку палицей, но я увернулся. Под руку мне случайно подвернулся револьвер одного из погибших. Рядом оказался и труп. Молодой был солдат, видать, недавно на службу поступил. Череп его был раскроен, а отсеченная правая рука валялась невдалеке. Зрелище это чуть не привело меня к рвоте, но я, хоть и с трудом, сдержался. На мое счастье, револьвер оказался заряжен. Я тут же разрядил его в воина, пытавшегося снести мне голову.

Спустя каких-нибудь десять минут я наткнулся на мисс Барбару МакКинг. Мертвую, к сожалению. В тот момент мной одновременно завладели страх, жалость к умершей и ненависть к убийцам. Тяжело было принять гибель единственного человека, по-настоящему проявлявшего ко мне заботу.

Ряды наших солдат быстро сокращались. В конечном итоге, этих боязливых псов согнали в круг и перестреляли всех до одного. Они вопили, как дети. Никогда не мог понять людей, которые испытывали гордость за такую армию. В конечном итоге, индейцы одержали безоговорочную победу. Они начали хватать пленных. Кто-то делал отчаянные попытки убежать в пустыню. Зря. Их бы настигли и все равно схватили. Я это понимал, а потому, вместо того, чтобы бежать, как побитый койот, решил сопротивляться и умереть достойно. Вот только дикари не любили убивать парней моего возраста. Таких куда выгоднее было поймать в плен, обучить боевому искусству, заставить смириться с тяжкой судьбой, и в итоге вырастить первоклассных вояк. Так поступили и со мной. Я помню, как Маленький Жеребенок подошел ко мне, желая сделать своим пленником. Помню, меня тогда удивило, что такой малолетний пацаненок участвует в кровавых налетах. Впрочем, как известно, со временем ко всему привыкаешь. Я всячески оказывал сопротивление, изворачивался ужом и постоянно выскальзывал из цепких пальцев юноши. Затем я ударил его в шею. Должен сказать, ни выдающимся ростом, ни весом, ни телосложением я не отличался, а потому мой удар, не смотря на всю вложенную в него ярость, должного эффекта не возымел. Какой-то индеец хотел было меня успокоить, но Маленький Жеребенок ему этого не дал. Сам огрел меня древком лука по темени, поднял на ноги и смачным пинком привел в движение.