Высокий Ворон (СИ)

Оля и Арина Родионовна сели на предложенную софу, напротив них расположились Вороновы. Мама все время улыбалась, стараясь произвести хорошее впечатление, притом она не сводила жалостливого взгляда с дочери, которая была на две головы выше ее. Папа выглядел чем-то подавленным и виноватым, несколько раз в его глазах за большими очками блеснули слезы.

— Ты удивительно похожа на свою бабушку, мою мать, такая же гордая и красивая, — нарушив молчание, наконец, сказал Сергей Воронов.

Арина незаметно оглядела гостиную, заинтересовавшись рядом фотографий на каминной полке. На свадебном снимке радостно обнимались молодые Вороновы, далее шло фото с двумя мальчиками близнецами лет трех-четырех. Отдельно от всей группы снимков висел большой портрет юноши в форме Академии Сверхновой.

Оля внимательно разглядывала и спокойно слушала родителей, пытаясь понять, чувствует ли что-то по отношению к ним. И не находила в себе ничего, кроме равнодушия и легкой досады. Зачем она пришла сюда?

— Оленька, я хочу сказать тебе только одно — мы тысячу раз пожалели о той сделке, когда согласился отдать тебя… — горько произнес отец.

— Да чего жалеть-то, о чем? Вы получили деньги, Корпорация получила нужного сотрудника, а я — я получила интересную жизнь и не менее интересную работу. Все счастливы. Не о чем тут жалеть и вспоминать тоже не о чем.

— Пожалуйста, не говори о себе, как о товаре!

— А почему нет? Я не приучена лгать самой себе.

Ольга указала на фотографию близнецов.

— Вы продали меня ради них, ради того, чтобы обеспечить будущее двух своих сыновей. Это была хорошая сделка, что-то около миллиона по новому курсу. Правда, судя по всему, сохранить деньги вам не удалось. Биржевой крах две тысячи восемьдесят третьего, верно?

Отец грустно кивнул, соглашаясь с дочерью. В комнате зависло напряженное молчание.

— Теперь-то что вам от меня понадобилось? — Через некоторое время безразличным тоном спросила Оля. — Я как-то не очень верю в то, что вы просто так вдруг захотели меня увидеть, так что давайте сразу перейдем к делу, я очень занятой человек. Извините, деньгами помочь не смогу, до истечения контракта все мои счета находятся в распоряжении Корпорации, у них и спрашивайте, если дадут добро, я всегда подкину вам пару тысяч.

Опять наступила неловкая пауза. Арина встала, извинилась и вышла на террасу, плотно закрыв за собой дверь.

— Кто эта строгая дама? — Спросила мать, кивая в сторону ушедшей гостьи.

— Арина Родионовна, робот высшего класса, она была моей няней, воспитательницей и учительницей. Фактически она вырастила меня и научила всему, что я знаю, — холодно ответила Оля.

— Тебя воспитывала женщина-робот?! Там не было людей?

— А зачем они там нужны? Я не переживаю по этому поводу. Более того, я здесь только ради нее. Послушайте, у меня мало времени, зато, благодаря вам, много работы. Со мной все в порядке, если это вам интересно, надеюсь, у вас тоже все наладиться. Да, я ваша дочь. Но у нас не может быть ничего общего. У меня своя увлекательная и плодотворная жизнь, наши интересы совершенно не совпадают, говорить нам не о чем. Вы удовлетворили свое любопытство, а теперь, пожалуйста, скажите мне, для чего вы меня пригласили. Ведь не только чтобы увидеть. Второй встречи не будет, так что не теряйте возможности.

Оля выпрямилась в ожидании ответа.

— Тебе девять лет и ты уже работаешь? В какой области? — Медленно и неуверенно спросил отец.

— Я живу и работаю в космосе. Вот все, что я могу вам сообщить.

— Вот видишь, я говорила тебе, что дочь в космосе, я догадывалась! Мы теряем время, — мать набросилась на отца с упреком, отбросив дипломатический тон. — Скажи ей о главном! Скажи о Володе!

Родители нервно оглянулись на портрет юноши в форме.

— Оля, у тебя есть старший брат, Владимир Воронов. Был еще Сергей, но он умер в детстве, проклятая эпидемия ударила по всем нам. Его болезнь была причиной того, что мы решились на этот шаг. Мы очень виноваты перед тобой, Бог нас наказал, прости, если сможешь! Нам действительно за тебя хорошо заплатили, но, как ты уже догадалась, этот дом и небольшая пенсия — вот все, что осталось после краха. Мы ничего для себя не просим, мы понимаем свою вину.

— Нет, вы не понимаете — я вас ни в чем не виню. У меня нет к вам претензий. И никогда не было.

— Может быть, так хоть немного легче. Нам не так много осталось прожить. Я не могу двигаться, а мать от переживаний надорвала сердце, постоянные приступы. Мы только жалеем о случившемся и хотим, чтобы вы с Володей знали друг о друге, помнили и, возможно, общались. Ведь он ни в чем не виноват перед тобой. Он старше тебя на восемь лет…