Высокий замок

Как появились они, Серман еще не был старостой. Другой был. Только съели его волколаки. Отправился в лес и сгинул там. После того Сермана и выбрали. Он сразу решил – в чащу только днём. И не просто так, а по делу. Чтоб никто цветочков не собирал. За дровами или на охоту. Попутно грамоту отправил – чтобы помогли им с бедой справиться. Охотников послали или рыцарей отряд. А то, глядишь, и кого посерьёзней.

Только ответа не было. Как в пустоту письма уходили. Будто бы они одни на этом свете остались. Надо было бежать из этих краёв…. Но места-то родные. Столько поколений здесь прожило. Могилы прадедов, дедов здесь. Как бросить-то? Люди бы не согласились. Серман и не настаивал. Сам знал.

Лишь собрал мужиков, чтоб деревню укрепить. Частокол поставили. Бугор нарыли. Колья чтоб торчали наружу, будто бы еж. Так и сидели. Только вот, надобно выходить было. В лес-то. На охоту, за грибами, за ягодами. Дрова, чтоб ночью костер жечь. Огня-то твари боялись. И не все возвращались. Отойдет кто в сторону по нужде, да пропадет без вести. Ругался Серман, корил. Но народу тяжело привыкнуть было. Страдал он, глядя, как редеет деревенька. Молодёжь и вовсе начала поговаривать, мол, стариков не слушать. Самим бежать прочь.

Серман таких розгами угощал. Чтоб знали. А когда дочь его, Аннушка, так же заговорила, не смог руку поднять. Пытался словами достучаться, но куда там. Но не уберёг. Сбежали несколько глупых молодых и она во главе. Подумали, что пройдут сквозь чащу. Прошли или нет – никто не знал. Ибо вестей никаких не было.

А чудища обнаглели в край. Ночью наседать стали. Не зря частокол городили – на кольях многие из волколаков этих полегли. Правда, знал Серман, глубоко в душе понимал – без толку это. Все они тут и останутся, рядом с прадедами. Пища заканчивалась, а в окрестностях всё выбрали. Нужно было за молодыми идти. Бросать землю свою…

 Поздно только было уже. Не воротишь время вспять. В очередную ночь прорвали их оборону. Ворвались волколаки в деревню. И ни двери их, ни ставни крепкие, удержать не могли.

Серман из дому с вилами выскочил. Чтобы смерть принять. Бросился на него волколак. Большая тварь, здоровая. Зубы с палец толщиной. Слюни капают. Поднял Серман вилы, но вдруг опустил безвольно. Знакомые глаза увидал на морде звериной. Васильковые… Прямо как у его Аннушки….

Карета катилась по дороге. Пьер гнал лошадей, что есть мочи. Хотел успеть до заката.

Внутри была тишина. Чизман больше не философствовал. Валера особо не расспрашивал. Ехали молча, поглядывая в окно.

Места там дичали. Уже ни домиков не было видно, ни мельниц там, всякие башни сторожевые закончились, поля пропали. Только дикие луга вокруг. Даже дорога стала еще хуже, хотя, казалось бы, куда там.