Высоко над радугой (СИ)

Эмили уехала до завтрашнего утра — к ней прилетали родственники из Шотландии, их надо было встретить и разместить в гостинице. Она попросила отгул и я, уверенная в том, что есть еще Марта, не отказала. Теперь же мы снова оставались одни в огромной квартире, и меня снова охватило непреодолимое желание уйти отсюда. Только у своей комнаты я поняла, что иду на носочках, и нервно усмехнулась. Стивен лежит у себя в комнате, смотрит фильм или просто сидит в интернете. Ему и дела нет до меня и моих страхов. А если ему что-то понадобится, он спокойно сходит и возьмет это сам. Это просто Стивен. Не страшный дикий зверь. Откуда во мне взялась эта боязнь? Лучше подумать о завтрашнем вечере и о том, что надеть. Наверное, пришло время нарядов, выбранных с Мелиссой…

Достав один из них, тонкое шифоновое платье в комплекте с грубой джинсовой курткой, я скептично осмотрела его, пытаясь представить себя в этом. При мысли о том, что с платьем надо будет надеть кеды, я скептично скривилась. Снять с ног привычные каблуки и выйти в город в чем-то простом, неофициальном, вызывала внутреннее отторжение. И если бы не настойчивые уговоры Мелиссы, мой выбор едва ли пал бы на этот комплект. Но стоило признать, что это было удобно.

— Тебе пора бы поступать так, как удобно тебе, а не привычно другим, — заявила Мелисса, поднося очередную пару обуви. — Ты так долго была застегнута на все пуговицы, что расстегнуть хотя бы пару верхних совершенно не помешает.

Глухой стук из спальни Стивена заставил испуганно выпрямиться и напряженно прислушаться. Стук повторился, и до ушей долетело отчетливое ругательство. Отбросив платье, я выскочила из гардеробной и влетела в спальню Стива.

Он лежал на полу, пытаясь дотянуться до костыля, и злобно уставился на меня, стоило появиться на пороге.

— Я же просил тебя не приходить!

— Я помогу и уйду! — стиснув зубы и не обращая внимания на его ругань, я опустилась на колени и положила его руку себе на плечо, помогая опереться. Стивен замолчал, тяжело вздохнул и ухватился свободной рукой за изножье кровати, подпрыгнув на здоровой ноге. Аккуратно усадив его, я наклонилась и подняла костыль.

— Почему ты не хочешь, чтобы я помогала тебе? Мне не сложно и…

— Вот именно, тебе не сложно! — огрызнулся Стивен. — Всю жизнь ты только и делаешь, что строишь из себя мать Терезу!

— Не понимаю, зачем ты так. — Стало обидно. И горько от того, что я искренне переживала за него и хотела помочь.

Чернота спала, опухоль стала значительно меньше, и цвет лица теперь приближался к нормальному, все еще пестря желтыми пятнами и сеткой мелких кровоподтеков. А глаза, яркие голубые глаза снова показались из-под распухших век. Стивен молчал, отвернувшись. Я осторожно коснулась его ладони, но он выдернул руку, выхватил костыль, который я продолжала держать в руке, и неуклюже поднялся. Но сделал это слишком поспешно и покачнулся, пытаясь удержать равновесие. Я подскочила, придерживая его за локоть, но он раздраженно отмахнулся, выпрямляясь.

— Не понимаешь? — он пристально посмотрел на меня. — Тогда ты глупее, чем я думал.

Несколько раз медленно вздохнув, Стивен продолжил более спокойным тоном:

— Я не калека, Дороти, меня не надо спасать. И помощь от тебя я приму в последнюю очередь.

— Почему ты всегда отталкиваешь меня? — с грустью прошептала я, наблюдая за его попытками встать ровно. В конце концов он раздраженно вздохнул и опустился обратно на кровать. — Почему не хочешь дать и малейшего шанса? Хотя бы на нормальные дружеские отношения?

— Нормальные дружеские отношения? С тобой? Не лицемерь, дорогая! Все, что ты можешь — сохранять приличный фасад, когда внутри твой дом рушится к чертям!

Я смотрела на Стивена, пытаясь понять, что он говорит. Откуда взялась эта ненависть, полыхающая в его глазах. Словно нарыв, что зрел годами, наконец решил прорваться, издавая оглушительное зловоние.

— С самого начала, когда ты узнала, что из себя представляет наш брак — ты приняла его условия. Унизительные, мерзкие, но такие удобные для тебя и твоей семьи! Ты разрушила мою жизнь, мои надежды, мои мечты. А теперь хочешь, чтобы я попытался построить с тобой дружеские отношения?

— О чем ты говоришь? Какую жизнь я разрушила, Стивен? Это ты использовал меня, забыл? Это ты вытирал об меня ноги из года в год!

— А ты терпела! И продолжаешь терпеть, но это ведь так удобно, не правда ли? Лишь бы все вокруг считали, что мы — идеальная семья! Лишь бы было хорошо для компании! Держишь на поводке и гордишься этим!

— Ты бредишь, Стив, тебя никто никогда не удерживает. Мы договорились жить так, как тебе удобно, а теперь получается, что во всем виновата я? Поздновато для претензий, не находишь?

— Я жил так, как мне удобно, до тех пор, пока твой дед не обратил внимание на нашу компанию! Я строил планы, и тебя в них не было! Не было никакой Доротеи Кирстэн! Я потерял все, чтобы спасти то, что и так должно было принадлежать мне!

— Ты не можешь обвинять меня за поступки моего деда, — прошептала я. — Я делала все, чтобы быть хорошей женой.