Высокое напряжение

— Погоди! Как это — к нему едешь? Ты совсем спятила?! — взывает подруга, спеша следом за мной. Приседаю на пуф, обуваю кроссовки. А когда поднимаюсь, Данка, как на амбразуру, бросается на входную дверь.

— Я не могу поверить в то, что Лев так просто бросил меня! Должна быть какая-то причина, понимаешь? Я знаю его, своего Льва. И я видела того Богатова, что стоял передо мной. Это были два разных человека.

— Я не знаю, что творится в голове у этого мужчины. Но если он сказал тебе такие слова, вряд ли там были чувства. Не тешь себя надеждами, любящий мужчина никогда не поступит так со своей девушкой. Что бы ни случилось. Прилюдно опозорить ее, заявить о расставании! У него даже не хватило совести с тобой расстаться по-хорошему! — рычит Дана, а меня так злят ее слова.

— Я не понимаю его, — голос надорван, чувствую, как по щекам текут слезы. — Все было хорошо… неужели все слова, все поступки были ложью?

Смотрю на подругу, желая хоть на один вопрос получить ответ. Но разве Данка чем-нибудь в силах помочь? Сжимаю виски до боли, стараясь унять набирающую обороты истерику.

— Нет, этого не может быть! Все происходящее очень странно! Это просто не может быть правдой. Он любит меня, я уверена.

— И что ты намерена делать?

— Пойду к нему. Пусть он, глядямне в глаза, скажет, что не любит. Только тогда я сдамся, — в глазах подруги читается жалость. Она думает, что я чокнулась. Пусть так. Но я испытаю еще один шанс, дам ему возможность объясниться. Приближаюсь к Дане вплотную, но подруга и не думает отступать.

— Мне безразлично, что он сказал. Я не верю в это и не собираюсь верить!

* * *

Неотрывно жму на кнопку звонка. Он дома, я уверена. И слышит. Но почему-то не идет открывать. Злюсь на себя, на него, в какой-то момент немного пасую, но все же остаюсь на месте. Раз пришла, доведу дело до конца. Кто бы что ни говорил, я буду бороться за него, даже если он сам против.

Наконец-то дверь открывается. Он стоит на пороге. С голым торсом и в спортивных штанах. Сердце удар пропускает при виде него. Я дурочка, наверное, но уже все забыла. Все слова обидные и то, что бросил меня в аэропорту. Грудь стискивает спазмом от понимания того, что Богатов уже не мой.

— Зачем пришла? Забыла что-то? — спрашивает ледяным тоном. Его грубость — как поток ледяной воды на голову. Освежает и приводит в чувства.

— Константин ведь привёз тебе все вещи, — даже взгляд у него холодный, чужой какой-то.

— Поздороваться не хочешь? Простая вежливость, — приподняв подбородок, смотрю на него нагло. Не думает же он, что я стану терпеть оскорбления и неуважение? Даже если мы расстались.

— Ну, привет, — усмехается, складывая на груди руки. — Так зачем пришла? Если можно, побыстрей, я спешу…

— Я оторвала тебя от важного занятия?

— Да, не представляешь, насколько важного, — ей богу, я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не врезать ему.

Приблизившись, останавливаюсь вплотную к нему. Чувствую запах его геля для душа, изо всех душу в себе любые проявления слабости. Сейчас, как никогда, мне нужен здравый рассудок.

— Скажи, что с тобой произошло? — прищурившись, впиваюсь в него колким взглядом. Пытаюсь рассмотреть хоть что-то сквозь эту стену безразличия.

— Ты ведь не такой, Лев. Ты ведь не полный кусок дерьма, каким пытаешься себя показать. Так что заставило тебя так вести себя?

— Давай не будем начинать этот разговор. Просто уходи, — произносит Лев без единой эмоции, не отпуская моего взгляда. Мне кажется, или он кайфует от моей боли?

— Я не уйду. Потому что не верю тебе. Понимаешь? — подаюсь к нему, упираюсь руками в его грудь. Прижимаю его к стенке. Во мне столько злости и обиды, я готова его разорвать на кусочки, если Лев не придет в себя.

— Ты любишь меня, сукин ты сын! — толкаю его в грудь, чувствуя, как начинает дрожать голос. — Так, как смотрел на меня ты, не может смотреть тот, кто лжет! Я видела в твоих глазах любовь, а сейчас тебя словно по голове ударили, — слезы текут по щекам. Я смотрю на него, надеясь хотя бы каплю настоящего Богатова увидеть. Но там глухая стена.

— Хочешь, чтобы я ушла? Скажи правду! Мне в глаза! Скажи мне, что не любишь, и если я поверю тебе, уйду, и больше никогда не потревожу! — хлопаю ладоням по груди снова и снова, перехожу на крик. А ему плевать. Стоит и улыбается, как последняя сволочь.

Раздается звук шагов. Обернувшись, вижу стоящую в проеме двери Январскую. В коротеньком халате с глубоким декольте. Ее волосы распущены, на лице нет косметики, по всей видимости, она ночевала с ним.

— Зай, кто там? — спрашивает тоном капризной девочки, а когда ее глаза находят меня, лицо Лены искажается в отвратительной гримасе.

— Опять ты?

— Ты с ней? — возвращаюсь к Богатову. Молчит. Смотрю на него, чувствуя, как по гортани желчь поднимается. Я вдруг ощущаю дикую усталость. Нет сил даже говорить, с губ слетает тихий шепот.

— Не смеши меня, Богатов, — горько усмехнувшись, отхожу на шаг. Не хочу стоять с ним близко. Так и разит от него ложью и лицемерием.

— Ты ненавидишь предателей, а она предала тебя. Разве можешь ты опуститься так низко? Ради чего?