Высокое окно

— Я разыгрываю опубликованные партии. Шахматной литературы очень много. Иногда мне удается решить какие-то задачи. И не только шахматные. К чему весь этот разговор? Выпьете чего-нибудь?

— Не сейчас, — сказал Бриз. — Я разговаривал о тебе с Рэндэллом. Он тебя прекрасно помнит по делу на взморье. — Он подвигал по ковру ногами, как двигают, когда они очень устали. Его массивное лицо казалось старым и серым от усталости. — Он сказал, что ты не станешь никого убивать. Что ты отличный парень. Честный.

— Это было очень по-товарищески с его стороны, — сказал я.

— Он сказал, что ты хорошо варишь кофе, встаешь по утрам довольно поздно, умеешь непринужденно болтать и что мы смело можем верить каждому твоему слову при условии, что его подтвердят пять независимых друг от друга и непредубежденных свидетелей.

— К черту Рэндэлла, — сказал я.

Бриз кивнул так, как если бы ожидал от меня именно этих слов. Он не улыбался и был груб — просто большой основательный человек за работой. Спрэнглер откинулся на спинку кресла и из-под полуопущенных век следил за поднимающейся от его сигареты струйкой дыма.

— Рэндэлл сказал, что за тобой надо присматривать. Что ты не настолько крут, как сам считаешь, и что с таким, как ты, всегда происходят какие-нибудь неприятности, и что с тобой гораздо больше хлопот, чем с действительно крутым парнем. Вот что он сказал. Ты мне кажешься в порядке. Я люблю ясность во всем. Поэтому и говорю тебе все это.

Я сказал, что это очень мило с его стороны.

Зазвонил телефон. Я взглянул, но он не пошевелился. Так что трубку поднял я сам. Это был женский голос. Мне он показался смутно знакомым, но кому он принадлежит, я вспомнить не мог.

— Это мистер Филип Марлоу?

— Да.

— Мистер Марлоу, у меня неприятности, очень большие неприятности. Мне очень нужно увидеться с вами. Когда это можно сделать?

— Вы хотите увидеться сейчас? С кем я разговариваю?

— Меня зовут Глэдис Грейн. Я живу в отеле «Норманди» на Рампарт-стрит. Когда вы смогли бы…

— Вы хотите, чтобы я подъехал сейчас? — спросил я, стараясь вспомнить, где же слышал этот голос.

— Я… — В трубке раздался щелчок, наступило мертвое молчание. Я сидел, держа трубку в руке, и хмуро смотрел мимо нее на Бриза. Его лицо не выражало абсолютно никакого интереса.

— Какая-то девушка говорит, что у нее неприятности, — сказал я. — Нас разъединили.

Я нажал на рычаг и стал ждать, когда телефон зазвонит снова. Оба полицейских сидели тихо и неподвижно. Слишком тихо, слишком неподвижно.

Снова раздался звонок, я опустил рычаг и сказал:

— Вы хотите побеседовать с Бризом, не так ли?

— Да, — ответил несколько удивленный мужской голос.

— Ну, валяйте, докладывайте своему хитрому шефу, — сказал я, поднялся с кресла и вышел на кухню. Я слышал, как Бриз очень коротко переговорил с кем-то и опустил трубку на рычаг.

Я достал из шкафчика бутылку виски и три стакана. Достал из холодильника лед и имбирный эль, приготовил три коктейля, принес их на подносе в комнату и поставил поднос на низкий столик у дивана, где сидел Бриз. Я взял два стакана, один вручил Спрэнглеру, а с другим опустился в свое кресло.

Спрэнглер неуверенно вертел стакан в руке и покусывал нижнюю губу, выжидая, будет ли пить Бриз.

Бриз пристально смотрел на меня некоторое время, потом вздохнул. Потом взял стакан, глотнул, снова вздохнул и, туманно улыбаясь, покачал головой — как человек, которому очень хотелось выпить и который с первым же глотком как бы окунается в иной — чистый, солнечный и ясный — мир.

— Мне кажется, вы очень сообразительны, мистер Марлоу, — сказал он и расслабленно откинулся на спинку дивана. — Думаю, что можем работать вместе.

— Но не таким образом, — сказал я.

— То есть? — он нахмурился. Спрэнглер подался вперед, и взгляд его был ясен и внимателен.

— То есть, заставляя случайных девиц звонить мне и нести какую-то чушь, чтобы потом иметь возможность сослаться на то, что они где-то когда-то слышали мой голос и теперь узнали его.

— Девушку зовут Глэдис Грейн, — сообщил Бриз.

— Так она представилась. Я такой не знаю.

— О'кей, — сказал Бриз. — О'кей. — Он успокаивающе поднял ладонь. — Мы не хотим совершать ничего противозаконного. И надеемся, ты тоже.

— Я тоже — что?

— Не хочешь совершить ничего противозаконного. Например, утаить что-нибудь от нас.

— Интересно, почему бы мне не утаить что-нибудь от вас, если мне захочется? — спросил я. — Вы мне зарплату не платите.

— Послушай, Марлоу, давай не будем грубить.

— Я не грублю. У меня этого и в мыслях нет. Я достаточно хорошо знаю полицейских, чтобы не иметь никакого желания грубить им. Валяйте дальше, что у вас там. Но давайте без этих дешевых хитростей вроде телефонного звонка.

— Мы расследуем убийство, — сказал Бриз, — и должны сделать все от нас зависящее. Ты обнаружил тело. Ты говорил с этим пареньком. Он пригласил тебя к себе. Дал ключ. Ты утверждаешь, что не знаешь, о чем он хотел поговорить с тобой. Мы решили, что по прошествии некоторого времени ты, может быть, вспомнишь.

— Другими словами, в первый раз я солгал?

Бриз устало улыбнулся.