Высота

Майор посмотрел на часы. С момента старта прошло всего несколько минут. Бросил взгляд на пачку «Спарты» и мысленно пересчитал оставшиеся сигареты. Надо подождать, а то ночь впереди еще длинная, к утру сигарет будет так недоставать. Да не дай бог, что-нибудь приключится необычное, как тогда без сигарет? Скала обдумывал дальнейшие действия. Слезак будет «пасти» чужой истребитель до тех пор, пока в баках у него останется восемьсот литров топлива, потом он посадит его. Ну а если иностранец будет продолжать барражирование, Скала поднимет в воздух и поручика Владара. Майор подождал еще несколько секунд, потом отдал приказ:

— Сто тридцать второй, я — «Колодец пятьдесят», сообщите, когда топлива останется восемьсот литров, прием.

— Я — Сто тридцать второй, вас понял, — подтвердил Слезак.

Только поручик Владар в эту минуту по голосу определил бы, что состояние Слезака ухудшилось. Но сам Радек этого еще не осознавал. Над серебристыми волнами верхнего слоя облаков было ясно и морозно. Яркий полный диск луны затмевал своим светом самые большие звезды. Поручик летел вдоль воображаемой границы своей родины и поглядывал на бортовые огни самолета противника, за которым следил вот уже четверть часа. Через какое-то время они сблизились так, что Слезак в свете луны увидел веретенообразный вытянутый фюзеляж с большим килем. «Супер-Сейбр»! Он был совсем рядом. Потом американский самолет-истребитель резко отвернул влево и заскользил вниз, к волнистым облакам. Через несколько секунд он исчез. Слезак нажал на кнопку радиостанции:

— «Колодец пятьдесят», я — Сто тридцать второй, истребитель отвернул в свою сторону, пошел на снижение, азимут два сто восемьдесят, прием.

— Сто тридцать второй, я — «Колодец пятьдесят», — продолжайте барражирование, при остатке горючего восемьсот литров сообщите, прием.

— Вас понял, — подтвердил Слезак.

Ему отдали приказ остаться в воздухе над этим участком границы. «Супер-Сейбр» может вернуться, может появиться и второй самолет и предпринять новую попытку. Вполне вероятно, что сегодня они уже ничего не предпримут, но это установят невидимые лучи локаторов, которые тщательно ощупывают воздушное пространство над границей. Когда на командном пункте убедятся в том, что никакой угрозы нарушения границы нет, его посадят, в противном случае вместо него в воздух поднимут другого.

Следующие секунды прошли спокойно. И вот тут-то поручик снова почувствовал себя плохо, даже хуже, чем раньше. Сначала резко накатилась головная боль, которую чрезвычайным усилием воли ему удалось подавить. Он чувствовал, как покрывается потом, крупные капли стекали по лбу и щекам, попадали в глаза.

Слезак снова посмотрел на топливомер. «Скоро кончится это испытание, — подумал он. — Задание выполнено. После посадки у меня будет три часа отдыха. Бодрствовать будет Ян, если его, конечно, не поднимут в воздух».

Он еще раз осмотрелся. Холодное, удивительно красивое сияние окрашивало облака. Кругом было пусто.

«Уже не вернется», — подумал Слезак и представил себе, с каким блаженством накроется одеялом. За три часа он хорошо отдохнет, а если опять что-нибудь случится, ему будет уже лучше. Он посмотрел на топливомер — количество топлива быстро уменьшалось.

Итка каждую минуту поглядывала на часы, несколько раз звонила в предоперационную, но ответ был один и тот же: еще оперируют. Девушке казалось, что операции конца не будет, хотя продолжалась она всего сорок пять минут. Итке было очень досадно, что все это случилось, когда дежурили они — она и Данек.

Они подружились примерно года два назад, когда она поступила в медицинский институт на заочное отделение. Данек ей помогал. С того времени она стремилась быть в работе еще прилежнее, чтобы в госпитале ни у кого не создалось впечатления, что она пользуется протекцией. Тогда и начались нападки на нее медсестер — коллег по отделению. Это ее беспокоило. Возможно, они завидовали ей. Самой же Итке льстило, что такой замечательный человек оказывает внимание именно ей.

Она знала о неудачном браке доктора Данека, о его переживаниях. Сама того не желая, она стала его доверенным лицом, кому он изливал свои печали. Его жена, женщина привлекательная, с изысканным вкусом, была поверхностной и холодной. Итка знала ее, когда-то они вместе учились в школе. Дагмар была чуть старше Итки, занималась спортом. Работа была у нее интересной — архитектор. Она выглядела всегда великолепно, любила мужское общество. Из-за этого между супругами вскоре и начался разлад, потому что спокойный, вдумчивый доктор Данек, наоборот, любил уединение, тишину и свои книги. Случилось так, что со временем он перестал сопровождать жену на увеселительные мероприятия, и Дагмар, смешливую и легкомысленную, теперь часто видели с разными мужчинами, которые с иронией говорили, что они боятся одного — попасть под скальпель ее мужа.