Высота (ЛП)

Как и в случае с переплетением пальцев, Малфой отлично целовался, как только начинал увлекаться. Его пальцы пробежали по изгибу ее скул, проследили изгиб ее подбородка, прежде чем найти чувствительное место за ухом, прикосновение к которому заставило ее вздрогнуть, когда его губы не отрываясь ласкали ее. Дрожь удовольствия вибрировала в ней, как струна на музыкальном инструменте. Гермиона извивалась у него на коленях, сердце бешено колотилось в груди. Его язык скользил по ее губам в той же томной, дразнящей манере, в какой его пальцы часто касались ее руки, что означало, что он целенаправленно возбуждал ее во время занятий в течение последних нескольких недель.

Дурень. Она мстительно поцеловала его.

Гермиона провела неприлично много времени, гадая, каково будет целоваться с Малфоем. Понравится ли ей это или она просто найдёт это нормальным.

Исторически сложилось так, что она не особенно любила целоваться. Поцелуй имел тенденцию быть довольно унылым или влажным. Виктор, например, нервничал и был таким целомудренным, что это не приводило в восторг. Кормак был похож на нападение Гремучей Ивы, его руки и пальцы были чересчур грубыми. Он засовывал язык ей в рот еще до того, как она понимала, что они целуются. Рон был… ну, его поцелуи были довольно влажными, и его руки никогда не лежали там, где она хотела. У него были свои любимые места, чтобы сжать их, и даже когда она перемещала его руки в предпочтительное место, они всегда медленно возвращались назад.

Малфой был совершенно новым опытом в поцелуях. Каждый раз, когда его пальцы касались ее кожи, Гермиона чувствовала, как становится теплее, и по всему ее телу пробегало приятное покалывание, пока пальцы ног не начинали сжиматься в туфлях.

Он прикусил ее нижнюю губу зубами за мгновение до того, как скользнуть языком по ее. Быстрая вспышка боли смешалась с нахлынувшим удовольствием, отгоняя все мысли. Гермиона застонала и запустила пальцы в его волосы, окончательно испортив его яростный, сдержанный и идеальный внешний вид, когда она переместилась, оседлав его так, что их тела были прижаты друг к другу. Она хотела почувствовать его целиком, всю ту напряженность, которую он сдерживал. Она хотела прорваться сквозь его стены и найти те вещи, которые он так усиленно скрывал. Он будет принадлежать только ей. Эта мысль вспыхнула в ней, как фейерверк, и Гермиона притянула его еще ближе, когда он жадно целовал ее, как будто вдыхая, забирая весь кислород.

Весь мир взрывался и горел в ее легких, в венах и кончиках пальцев, когда она сидела, запутавшись в его объятиях. Он застонал и запустил пальцы в ее волосы, запутываясь в кудряшках и сильнее притягивая ее губы к своим.

Его рука на ее талии нашла край рубашки, и пальцы скользнули под ткань. Гермиона ахнула, когда его рука коснулась ее спины, а затем скользнула вверх, обводя ребра. Все ее тело напряглось, желая большего. О Боги, это было так приятно.

Она придвинулась ближе, выгнув спину, чтобы получить лучший угол. Обе его руки были под ее рубашкой, почти целиком охватывая талию и скользя вверх. Его голова откинулась назад, чтобы встретиться с ее губами, когда Гермиона снова запустила пальцы в его волосы, взъерошивая их, и он застонал ей в губы.

Звук послал стремительное чувство собственнического жара прямо через нее. Ее пальцы скользнули вниз по его шее, хватая воротник мантии, чтобы притянуть ближе, ослабляя галстук и находя пуговицы на его мантии.

Его тело было восхитительно твердым, и …

— Мисс Грейнджер! Мистер Малфой! Двадцать баллов с Гриффиндора и Слизерина за непристойное поведение!

Гермиона вскрикнула и чуть не выпрыгнула из кожи вон от неожиданного вторжения резкого голоса мадам Пинс.

Она оторвалась от Драко и чуть не приземлилась головой на пол, когда вскочила с его стула и попыталась восстановить равновесие, оказавшись лицом к лицу с разъяренным библиотекарем.

— Извините, - сказала она, задыхаясь и чувствуя, что ее лицо вот-вот воспламениться. — Мы… мы не хотели. Мы увлеклись.

— Эта библиотека – вместилище знаний, здесь не место для таких плотских утех. Если я увижу от вас еще какие-нибудь проступки, то вы потеряете пятьдесят очков и заработаете отработку. - мадам Пинс фыркнула и сердито посмотрел на них обоих.

Гермиона виновато заправляла рубашку обратно в юбку. Драко, казалось, изображал броненосца, его крупное тело изгибалось в тугой шар на стуле, и виднелись только кончики его ярко-красных ушей.

— Извините, - сказал он хриплым голосом, не отрывая глаз от пола.

Мадам Пинс еще на мгновение задержала взгляд на них, прежде чем отвернуться.

Гермиона неуверенно опустилась на стул рядом с Малфоем. — Ну… - наконец сказала она, не находя больше слов.

Малфой тяжело дышал в течение нескольких минут, его голова почти лежала на краю стола.

— Хорошо, - сказал он, когда наконец выпрямился, его голос все еще был хриплым и почти грубым.

— Извини, - сказала Гермиона, чувствуя себя настолько смущенной, что она подумала, что может умереть прямо сейчас, и решительно уставилась на свое эссе. — Я увлеклась.

— Все в порядке.