Высота (ЛП)

Раздался щелчок, и Гермиона, подняв глаза, обнаружила, что Малфой сломал свое неприлично дорогое орлиное перо пополам. Он, казалось, даже не заметил этого.

— Свободна. - выплюнул он, его рот скривился, как будто он жевал что-то отвратительное. — Он спросил, свободна ли ты на День Святого Валентина?

Выражение его лица было настолько оскорбленным, что выглядело почти диким. Гермиона подумала, что не видела столько эмоций на его лице с тех пор, как он вернулся в школу.

Она кивнула, глядя на него. По спине пробежала дрожь.

Малфой встал и ушел из библиотеки, не сказав ни слова. Он вернулся через полчаса, собрал свои книги и снова ушел.

***

На следующий день, он сердито посмотрел на нее, когда она села рядом.

— Что-то не так?

Он отвернулся. — Нет.

Гермиона вздохнула и задумчиво уставилась на свое задание по Арифметике.

Она сделала столько шагов, которые привели их к тому, чтобы каждый день сидеть рядом в библиотеке. Что до сих пор делал он, так это позволял ей.

Возможно, ревности к ее несуществующим отношениям с Эрни МакМилланом будет достаточно, чтобы заставить его наконец что-то сделать. Она не манипулировала им. Она просто слегка подтолкнула его.

Малфой просто хмурился. Он умудрялся дуться без остановки в течение следующих двух недель, нависая еще ближе, чем раньше, и стреляя ранеными, горестными взглядами на нее, думая, что она не замечает. Гермиона делала глубокие, успокаивающие вдохи, напоминая себе, что она должна уважать границы других людей и не приказывать им приглашать ее на свидание.

Гермиона добровольно предлагала себя в качестве его партнера на всех их занятиях и выдвигалась заниматься с ним ежедневно. Она беспрекословно думала, что настанет момент, когда он должен был взять инициативу в свои руки.

Малфой отдалился еще дальше, хотя она не думала, что это возможно.

В День Святого Валентина он дулся и подозрительно слонялся в вестибюле, когда она отправлялась в Хогсмид.

Увидев ее, он моргнул, а затем несколько раз оглядел с ног до головы с выражением недоверия. — Это то, что ты надела?

Гермиона оглядела себя. Она надела удобные туфли, несколько слоев одежды и пальто, которое, вероятно, лучше всего подходило к отделу “разумное”.

— Да. - Гермиона приподняла брови. — Я в патруле префекта, так как у меня не намечалось свидания на День Святого Валентина.

Малфой смотрел на нее несколько секунд. — МакМиллан спрашивал, свободна ли ты принять патруль префекта?

Гермиона коротко кивнула. — Он Староста, а я ни с кем не состою в отношениях. Так что…

Малфой выглядел так, словно проглотил что-то не съедобное, впадины его щек порозовели, но он не двигался и молчал. Гермиона поправила шарф, натянула вязаную шапочку на уши и прошла мимо него, не сказав больше ни слова.

Она патрулировала Хогсмид, наблюдая за хихикающими парочками и стараясь не закатывать глаза. Влюбленность – это хорошо, но разве нужно все время улыбаться, как маньяки? Все равно День Святого Валентина – дурацкий праздник.

Тьфу. Она говорила как обиженная, старая дева. Интересно, смирится ли Живоглот, если она заведёт еще кошек? Она в этом сомневалась.

Потом Гермиона заметила Малфоя, одиноко крадущегося возле Трех Метел. Это значительно улучшило ее настроение, когда она притворилась, что не видит его. Она остановилась, пройдя мимо него в третий раз.

— Ты что-то хочешь сказать? - спросила она резким голосом.

Последовала пауза.

— Нет, - наконец ответил он.

Ее сердце сжалось, но она кивнула. — Я так и думала.

Гермиона отвернулась. — Постарайся вернуться в замок до комендантского часа.

— Грейнджер…

Она остановилась, сердце почти бешено колотилось, когда она оглянулась.

Малфой уже выглядел так, как будто жалел, что заговорил. Она стояла, выжидающе глядя на него, а он стоял и молчал, и в груди у нее была какая-то пустота.

Что ж, она закончила говорить за них обоих. Если он считает себя вправе дуться и ходить за ней по пятам, то при случае ему бы тоже следовало разговаривать.

Ему ведь всегда было что сказать, когда он хотел ее смерти.

Ее желудок скрутило.

Молчание все тянулось и тянулось, а Малфой просто продолжал стоять с закрытым окклюменцией выражением лица, очевидно, решив снова притвориться немногословным и что вообще ничего не сказал.

Через несколько минут Гермиона положила руку на бедро.

— Давай больше не будем этого делать, Малфой. - она вздохнула. — Я понимаю. Я уверена, что для тебя монументально даже стоять здесь и созерцать магглорожденную. - в ее голосе звучала горечь. — Может быть, я должна быть польщена, что ты вообще здесь, но это не так. Я не собираюсь умолять тебя хотеть меня. Я не заинтересована в том, чтобы быть таким трудным выбором.

Она отвела взгляд и усмехнулась. — Я не знаю, делает ли это меня романтиком или нет, но я не хочу отношений, в которых я буду идти по жизни и задаваться вопросом, удается ли анализу “затрат и выгод” все еще падать в мою пользу каждый раз, когда я смутно неудобна.

Гермиона глубоко дышала, пока холодный воздух не обжег ее легкие. — Итак, я сдаюсь. Я… - она выдавила улыбку, — Я больше не буду тебя беспокоить.

Малфой молчал и не реагировал.