Высота одиночества (СИ)

Дрожащей рукой переместила на два деления и грустно улыбнулась. Сколько лет подряд в этот день она ездила на кладбище к своему ребенку, которого так никогда ей и не довелось подержать на руках. Прижать к груди и почувствовать себя нужной. Ей так и не довелось узнать, что это такое — понимать, что от тебя зависит жизнь маленького человека, поэтому нужно оставаться сильной, чтобы быть ему опорой и поддержкой.

Вся её жизнь, за исключением небольшого отрезка, прошла в этой двухкомнатной квартире. Родители погибли, когда она была совсем маленькой, и за её воспитание взялся дед. Если бы не он, она бы никогда не связала свою жизнь с миром фигурного катания, никогда не стала бы чемпионкой мира и никогда бы не встретилась с… Никогда бы! Никогда!..

Сделав еще один глоток чая, Алла отставила чашку в сторону и вышла из кухни. Не включая свет, прошла в спальню и легла на кровать поверх покрывала. Хотелось плакать, биться в истерике, обвинять всех и каждого в том, как сложилась её судьба. Но она понимала, что каждый сам вершитель своей жизни. И раз она оказалась настолько слабовольной и вовремя не остановила себя, значит, все это она заслужила. Она больше не могла кричать, слезы давно высохли. Да и сил осталось совсем мало.

Богославская закрыла глаза и вздохнула, пытаясь успокоиться. Снова в больницу попадать никак нельзя. На следующей неделе у Ани и Матвея этап гран-при.

Раздавшийся дверной звонок заставил её вздрогнуть. Бросив быстрый взгляд на часы, она нахмурилась. Кто мог заявиться к ней в одиннадцать вечера? Какого же было её удивление, когда, открыв дверь, она увидела прислонившегося к стене Бердникова. Тот, повернув к ней голову, смотрел опустошенно, сжимая в руке непочатую бутылку дорогого вина. Не говоря ни слова, Алла сделала попытку закрыть квартиру, но незваный гость вовремя подставил ногу.

— Алла, пожалуйста!

— Уходи! — стараясь захлопнуть-таки дверь, безапелляционно заявила Богославская.

— Алла… умоляю…

— Что тебе надо?! Кажется, я чётко дала понять, что тебя в своей жизни видеть не желаю!

Силы были не равны. Владимир, совладав с дверью, вошел в коридор и невольно отметил, что в этой прихожей ничего не меняется. Все так же, как и много лет назад… Только старый шкаф, у которого всегда косилась дверца, сменил новый, с зеркалами под потолок.

Алла, тяжело дыша, смотрела на него, гневно сверкая глазами. Словно момент из прошлого. Когда-то она тем же взглядом смотрела на него, а её светлые льняные волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

Бердников запер замок, снял пальто, аккуратно повесил на вешалку и, скинув ботинки, прошел мимо возмущенной Аллы на кухню.

— Извини, я тебе не мешаю? — ледяным тоном процедила она, проследовав за ним. — Я могу уйти.

— Сегодня пятнадцатое… — как-то грустно произнес он, ставя вино на стол.

— Я в курсе, какое сегодня число. И понять не могу, как у тебя наглости хватило прийти в этот дом! И именно в ЭТОТ день! У тебя совсем совести нет?

— Знаешь, — опустившись на табурет, Владимир поднял на нее измученный взгляд и подавленно проговорил: — Если бы была возможность все исправить, я бы сделал это. Если бы можно было отдать жизнь за одну твою улыбку, я бы, не раздумывая, отдал. Алла, я скотина. Я ничтожество, вот этими руками, — вытянул ладони перед собой и продолжил, — вот этими руками я разрушил твою жизнь.

— Раньше надо было думать, Владимир Николаевич.

Богославская прошла мимо, будто специально толкнув его, и села на стул напротив. Снова мазнула взглядом по календарю и посмотрела на Бердникова. Он постарел. Его волосы, когда-то черные как смоль, покрылись сединой, на лице пролегли морщины, а в глазах застыла смертельная усталость. Она помнила его совсем другим. Он был серьезен и привлекателен, во взгляде его читалась непоколебимая уверенность в принимаемых им решениях. Он знал, чего он хочет и как это получить. Сильный, уверенный в себе президент Федерации. Как она могла остаться к нему равнодушной?.. А теперь… Теперь…

— Раньше. Намного раньше.

— Я знаю. Мне нет прощения. Я ничем не смогу искупить свою вину. Я всю оставшуюся жизнь буду нести этот груз, но…

— Уходи. — Её руки, покоящиеся на столе, сжались в кулаки. — Просто исчезни.

— Хочешь, возьми нож и убей!

— Ты даже смерти не заслуживаешь, Бердников! — воскликнула Алла, вскакивая. — Думаешь, я не думала об этом? — Она отошла к окну и тяжело оперлась о подоконник ладонями. — Видит Бог, я бы убила тебя и все равно, что до конца жизни сидела бы. Но знаешь, — обернулась, полоснув его ядовитым взглядом. — Однажды, в один из этих бесконечных пятнадцатых октября, ко мне пришло осознание, что ты должен жить. Я не избавлю тебя от твоего груза. Неси его до конца своей никчемной жизни, Владимир Николаевич Бердников. И только Бог тебе будет судьей.

— Алла… — Он тоже встал и сделал шаг по направлению к ней, но она, выставив руку вперед, остановила его.

— Уходи. Заклинаю тебя, уходи! — привалилась к стене и сомкнула веки, не давая ему возможности видеть немое отчаяние, затаившееся в ее глазах. Сколько можно мучить её? Сколько?!