Высота Стекла

– Они у нас есть? Жизнь то наша, она настоящая со всеми втекающими и вытекающими?

– Конечно! Мне так сказал мой родительский очаг. Да и самому приходилось наблюдать. И не раз!

– А ну-ка расскажи. Я пока буду чертить в песочнице значки-указатели для себя и для «кукол».

– Видел однажды падающую звезду, но не то обыкновенное, метеорное или спутниковое, а настоящую звезду. Можешь представить такое?

– Могу, но это чудовищно.

– Вот и мне оно таким представилось перед взором. Я не верил глазам, протирал их, капал чайным маслом, пританцовывал, разгоняя в теле кровь, но картина на менялась. Звезда падала и падала, а вокруг становилось все светлее и светлее. И жарче. В какой-то неопределенный момент, прошу прощения что без подробностей, память тогда в жидкий сок превратилась, так вот, в какой-то момент я потерял ориентацию в пространстве, а потом и себя самого. Очнулся где-то через двое суток. Меня разбудила моя любимая подруга. Она тогда сказала, что я оболтус и рыбья требуха, пару раз одарила звонкой затрещиной и ушла, горько плача. А я ничего понять не мог, в голове туман перемешивался с пеплом.

– Хм, получается, что эту звезду видел один ты, раз подруга была в порядке и даже смогла встретить твое пробудившееся сознание.

– Да, и такие версии приходили в голову. Но был один нюанс… Знаешь, давай-ка поиграем в персонажей, а то как-то блекло стало вокруг.

– Вперед!

Песочница перетряхнулась, в нее влилась розовая клейкая жидкость, засыпались белые хлопья, напоминающие снег. В середину песочницы была выставлена башня из прозрачного материала, а вокруг нее рассредоточились пятна причудливых городов.

– Нужно дать названия свежеиспеченным городишкам! Давай говори, а я буду подписывать.

Голубоватый палец указал на красноватое мрево, окружавшее башню.

– Павильон Мяса.

Пальчик переместился в область с оранжевым налетом, находившимся недалеко как слева от красноватого пятна.

– Оранж.

Указательная тростинка выпала на зияющий темно-коричневым провал, чья пасть означилась в верхней части песочницы. От остальных пятен эту область отделяли темные океанические толщи.

– Земляной Ров.

А над полями игрового поля высились по чудному вывернутые ветви из черного, блестящего материала. Палец указал прямо на них.

– Черное Подреберье.

Рука взмахнула и треснула по ребрам реальности, на города стали падать черные хлопья. Сыпались они медленно, словно бы нехотя поддаваясь планетарному притяжению. Сущности завороженно глядели на темнопад, а персонажи, что бдели у тех в сумках, отрывисто пищали, не зная, что предпринять.

– Сотрем время и память, пускай все начинается сначала.

– Нужно назвать башню. Мне не нравится, что она просто «башня», я хочу чего-нибудь необычного, чего нету больше нигде.

– Высота Стекла.

Оба посмотрели на прозрачную вышину. Долго смотрели. А потом молча принялись расставлять фигурки «кукол». Необходимый огонь души вмещался в персонажей посредством дыхания самих сущностей. Они прикрепляли к малым телам специально приспособленные для того трубки; напитывали себя, например, лесным ароматом или запахом машинного масла и короткими дышками впускали сё в материальный аппарат куколок. Форма и структура легких позволяла вмещать различный дух для самых различных целей.

Лиловый аромат для романтических натур и специального событийного разряда, лесной аромат для поднятия общего духа и тонуса, аромат персиковых плодов предназначался для разрешения творческих задач.

Вдохновением было названо то единственное ради чего и затевалась вся эта, с одной стороны, дивная и ребяческая, с другой стороны, кощунственная и монструозная симфония. Музыка желаний и ее странных закутков правила сущностями и те были не в силах ей противостоять. Да и, собственно, зачем? Ведь так приятно ощущать на плечах легкость свежего утра, или чарующую отягощенность вечереющих небес, когда у тебя все в сладком сиропе Удовлетворения плавает.

Голубоватые пальцы крепко сжимали персонажей, чтобы те не вырвались. Розоватые мозги по ходу дела продумывали жизнь своих кукол. Ни для каких событий не мог иметь место скрупулезный сценарий, ибо это убило бы всю прыть игрового поля и само Вдохновение. Только веяние «случайности», только сущностная неуемность в созидании. Вот так и свершались глубокие или высокие поступающие движения. Именно таким образом персонажей сдвигали с песочного поля с одного крашенного пятнышка на другое. А Высота Стекла красиво поблескивала в свете тусклого солнечного диска.

Оно казалось и сном и реальностью. Временами грубая розовая жидкость просачивалась сквозь мягкие тона, и персонажи пачкались склизкой житью. Сущности всегда с осторожностью вынимали куколок из данной игры и вмещали тех в сосуды с синим наполнением для очищения.

В одну такую «чистку» чуть не пропал персонаж с именем Ян Крейцер. Благо его вовремя успели вытащить, обтерли мягкой тряпочкой, но черты данной куклы донельзя исказились и прочитать в нем того Яна уже не представлялось возможным. Тогда было решено включить в игру синюю материю, которая стала выступать как область преобразования и погибели.