Высоцкий

В 2005 году в Даугавпилсе вышел двухтомник Виктора Бакина «Владимир Высоцкий без мифов и легенд». Название, конечно, не лишено некоторой гиперболичности: ведь автор, как и всякий биограф, о многих событиях рассказывает на основании мемуарных свидетельств, которые могут на поверку оказаться не «фактами», а мифами и легендами. Тем не менее в первом томе дана обстоятельная биографическая хроника, приведено множество важных документальных и мемуарных свидетельств. В 2011 году этот том вышел в московском издательстве «Эксмо».

А каковы возможные пути осмысления и обобщения биографического материала? Как соединить документально-мемуарные свидетельства с хроникой работы Высоцкого в кино и в театре, с его эволюцией как поэта, как связать житейские факты с фактурой творчества, с текстами песен и стихов?

Когда в 1999 году возник вопрос о написании книги «Высоцкий» для серии «Жизнь замечательных людей», сразу стало ясно, что нужно искать принципиально новое решение. И прежде всего — новый способ повествования. Рассказ от имени всеведущего автора-демиурга не годится: невозможно показать живого Высоцкого монологически, без той диалогической стихии, что присуща его творческому духу. Нельзя положиться и на разноголосый хор свидетелей-мемуаристов: пассивное цитирование их рассказов еще не создает «текст жизни» Высоцкого. От чьего имени должен вестись разговор?

Может быть, от имени самого Высоцкого? Ведь он — первый и главный автор собственной биографии. Он строил ее сознательно и целеустремленно. Двигался не по чужой колее, а прокладывал свою, новую. При этом не был склонен к декларациям, не исповедовался даже близким людям по поводу своей жизнетворческой стратегии. Был он «мужик нетрепливый», как выразился Валерий Золотухин. А потому главная задача биографа — понять то, что осталось скрыто даже от близких Высоцкому людей.

Именно таким путем пошел автор настоящей книги, построив ее главным образом в виде внутреннего монолога героя. Рассказ здесь ведется от третьего лица, но по преимуществу в формах несобственно-прямой речи. Чтобы дать слово самому Высоцкому. Автор же в биографических главах отказался от собственного «я», оставив за собой право говорить от своего имени в главах, посвященных разбору стихотворных произведений Высоцкого, анализу его поэтики.

Совокупность известных фактов — это еще не биография, это сырой материал. Последовательность житейских событий — лишь внешняя фабула. А биографический сюжет — это жизнь души художника, единство его земного бытия и творческой судьбы. Воссоздать такую реальность путем безликого протокольного изложения фактов — невозможно. Это задача литературная, решаемая только духовным усилием биографа, творческим отбором фактов, словесно-экспрессивными средствами.

Итоги развития высоцковедения подводить рано. У этой науки еще многое впереди. Отрадно, что Высоцкий остается предметом содержательной оценочно-эстетической рефлексии, что о его творчестве высказались в последние годы литературные критики Лев Аннинский, Бенедикт Сарнов, Александр Архангельский, Лиза Новикова. В широкий историко-литературный контекст вводят его известные филологи. Не обошелся без Высоцкого в своем цикле эссе о русских классиках двадцатого века петербургский литературовед Игорь Сухих. Ефим Курганов в своем нетривиальном своде «Сравнительные жизнеописания» сопрягает мир Высоцкого с миром Шекспира и приходит к выводу: «Народность Высоцкого — народность шекспировского типа»[29]. Петр Вайль в сборнике «Стихи про меня» подробно разобрал «Старый дом» Высоцкого.

Высоцковедение — открытый дом. Как и мир Высоцкого.

Высоцкий как символ

Телевизионная беседа с интеллигентным бизнесменом. Он нашел себя, занимаясь утилизацией мусора — сортировкой, переработкой. Важное дело: в Западной Европе оно давно налажено, а мы пока превращаем наше жизненное пространство в сплошную свалку.

Бизнес у героя передачи развивается успешно, а вот в личной жизни нелады: пришлось ему развестись с женой. Почему? Он на секунду задумывается и отвечает журналисту: «Причина в том, что она воспитана как бы на Окуджаве, а я — на Высоцком. Понимаете?»

Понимают. И ведущий, и телезрители. И даже цитат из песен не понадобилось. Потому что Высоцкий — конкретный и в то же время многозначный символ. Не миф и не легенда (у обоих этих слов есть побочное значение фиктивности, обмана), а именно символ. Знак, при помощи которого опознают своих, не считая, однако, врагами приверженцев других символов и вер. В чем-то люди «высоцкого» склада противоположны людям «Окуджавекого» мироощущения, хотя два великих барда — отнюдь не антиподы.