Высоцкий, которого мы потеряли…

На концерт Владимира Высоцкого Яцека повели родители: Януш Качмарски (Janusz Kaczmarski /1931-2009/ — польский художник, многолетний председатель правления Союза польских художников / Zwiazek Polskich Artystow Plastykow/, профессор живописи в высших художественных школах Германии и Польши) и Анна Трояновска-Качмарска (Anna Irena Trojanowska-Kaczmarska /1931-2007/ — польская художница, искусствовед, педагог).

Из всех гостей, собравшихся в квартире Ежи Гофмана, Яцек лучше всего запомнил режиссёра Ежи Грузу и его молодую, очень красивую, жену. Но не меньший интерес будущего поэта вызвал полковник Войска польского, который по его словам весь концерт просидел у ног В. Высоцкого и постоянно приговаривал: "Володя, они Вас не понимают! Но я Вас очень хорошо понимаю!" Этим весьма оригинальным полковником был Збигнев Залуски (Zbigniew Zaluski /1926-1978/ — польский прозаик, публицист, сценарист, политик).

Когда в 1994-м году я впервые встретилась с Яцеком Качмарским в квартире моей подруги журналистки Польского радио Гражиньг Прэдэр (Grazyna Preder — автор книги-интервью с Яцеком Качмарским "Прощание с бардом" /"Pozegnanie barda"/), работавшей тогда над книгой-интервью с Яцеком, меня очень смутил мой издатель, которого я пригласила на встречу с Яцеком, заявивший, что в рамках презентации книги моих переводов произведении Владимира Высоцкого Яцек мог бы исполнить некоторые из них под гитару. Зардевшись, я тут же заметила, что Яцек знаменит своими совершенно гениальными вольными переводами произведении В. Высоцкого и нет совершенно никакой необходимости, чтобы он обращался к чужим переводам. Но удивительно скромный Яцек заметил: "Нет, что ты, что ты, почему же. Я бы мог спеть, конечно". Когда мы прощались на улице, под вечерним звёздным небом, я сама совершила бестактность, заметив, что мне было чрезвычайно приятно иметь дело с живым классиком. Мне показалось, что Яцек воспринял мои слова, как "с ещё живым классиком" и, вероятно, ему в свою очередь показалось, что я тороплю его в мир иной. Впрочем, он только скромно заметил: "Ой, не говори такие слова, пожалуйста".

Тогда ещё ничто не предвещало безвременной кончины Яцека. Ничто не предвещало её и в июле 2000-го года, когда наш музей организовал в Кошалине концерт с участием звёзд польской сцены, эстрады и экрана "Звёзды Высоцкому" ("Gwiazdy Wysockiemu"), приуроченный к двадцатой годовщине смерти поэта. Яцек жил тогда в Австралии. Мы пригласили его на концерт и попросили исполнить его вольный перевод "Охоты на волков" и "Эпитафию Владимиру Высоцкому". Когда я позвонила в Австралию и из-за меня Яцеку пришлось просидеть у телефона чуть ли не целый час, так как я очень долго возилась с записной книжкой, в которой никак не могла найти номер факса (мне нужно было срочно продиктовать его Яцеку), я изо всех сил извинялась за то, что наш разговор так невероятно затянулся. Яцек остроумно заметил: "Нет проблем. Мы же говорим за твой счет". На концерт поэт прилетел в прекрасной форме. Вздохнул с философской улыбкой, увидев длинноногую девушку из группы молодых певцов, по просьбе нашего музея сопровождавших гостей во время их пребывания в Кошалине. Каждый из гостей имел своего "ангела-хранителя", Яцеку досталась именно длинноногая и стройная молоденькая певица. Он окинул её взором с головы до ног и вздохнул при виде такой удивительной и невинной красоты. Впрочем, это был всего лишь невинный вздох. На самом деле у Яцека был тогда совсем другой ангел-хранитель — Алиция Дэльгас — любовь и муза поэта (Aliqa Delgas — ныне председатель Фонда им. Яцека Качмарского /Fundaqa im. Jacka Kaczmarskiego/).

Когда за кулисами артисты ели жареных цыплят, Яцек напомнил мне наш разговор шестилетней давности. Он отказался от очередной куриной ножки, заметив: "Помнишь, что я тебе сказал, когда мы первый раз встретились в Кошалине? Точнее, что сказал Владимир Высоцкий в Варшаве? Я-то его только процитировал". Ещё бы. Я прекрасно запомнила, как в 1994-м году, в квартире Гражины Прэдэр, съев пирожное, Яцек отказался от других сладостей и сказал: "Я хорошо запомнил, что сказал Владимир Высоцкий в квартире Ежи Гофмана, когда его угощали сладким. Он сказал, что бард не может быть толстым".