Высоцкий. На краю

«Первый спектакль, который я посмотрел, был «Добрый человек из Сезуана», — неоднократно вспоминал Владимир Высоцкий. — Я тогда был просто поражен…»

Что поразило Высоцкого? Необычная для советского театра драматургия? Безусловно. Нарочная условность, образность сценографии? Конечно. Игра актеров, их открытая, яростная искренность? Да. Но главное — он «увидел, что песни, которые поются в этом спектакле, близко лежат к тому, что я тогда делал…». И понял — это тот театр, который он так долго и мучительно искал.

Сбежав со съемок в Москву, чтобы в окошко роддома увидеть Люсю, он все же успел наспех переговорить и с Юрием Любимовым. Уже из Прибалтики сообщил домой: «Лапа!.. Там все в порядке, закончу здесь — и туда».

Однако до «порядка» было далеко. Закончились «рижские каникулы», Владимир вернулся в Москву, а «Таганка» все держала паузу.

Вечная хлопотунья (еще с институтской скамьи) Таисия Додина рассказывала: «О Володе я разговаривала… с Николаем Лукьяновичем Дупаком — директором театра. Пришла к нему и очень просила принять Володю как чрезвычайно талантливого человека. Я говорила, что у Володи так трудно сложилось в жизни, что он оказался не у дел ни в одном театре, ни в другом. Но поверьте моему слову — он талантливый человек. Он — музыкальный и владеет гитарой, что у нас в театре немаловажно… Дупак сказал Любимову…»

«Все ребята — Артур Макаров, Кочарян — просили помочь устроить его в театр или на телевидение, — вспоминал режиссер Анхель Гутьеррес. — С Любимовым мы встречались… И вот я подумал, что самое лучшее, что может быть для Володи, — это новый театр. Я знал, что Юра полюбит Высоцкого, он понравится сразу не только как актер, но и как комплексный такой современный художник — поющий, хорошо двигающийся. И я ему предложил: «Юра, у нас есть один актер интересный, возьми его». — «А где он, что он закончил?» — «Студию МХАТа». — «А ты его видел?» — «Видел». — «Хороший?» — «Очень хороший!» — «Высокий?» — «Нет». — «Ну а где он сейчас?» — «Из Пушкинского выгнали…» — «A-а, это плохо, нет». — «Ты послушай его: он поет, песни сочиняет». — «Да?! Приведи». И я его привел…»

А Владимир Высоцкий говорил: «Порекомендовал меня туда Слава Любшин». Любшин, работавший тогда на Таганке, не отрицал:

— Володя, хочешь, я скажу о тебе Любимову?

— Скажи.

И я рассказал Юрию Петровичу. Он говорит: «Приведи его…».

Какая, в сущности, разница, кто первый назвал фамилию «Высоцкий» Любимову — Додина, Любшин или Гурьеррес? Никакой. Каждый сказал пару слов, а получился дружный хор. Главное, что все срослось, и Высоцкий обрел свой дом.

В отличие от «Современника» на таганских показах царили вольные нравы. Сидел Юрий Петрович, директор, актеры входили-выходили…

«Его кто-то привел, думаю, что наши дамы, — припоминал Любимов. — Вошел. Кепарь, серенький пиджачишко из букле. Сигареточку, конечно, погасил. Прочитал что-то маловразумительное, бравадное, раннего Маяковского, кажется, что-то довольно стандартное. Я говорю: «А гитарка чего так скромно стоит? Кореша, значит, вам уже сообщили, что шеф любит, когда играют на гитаре?» — «Нет, я хотел бы спеть, если вы не возражаете».

И вот он пел мне сорок пять минут. Через двадцать минут я спросил: «А что за тексты, скажите, пожалуйста?» Он так скромно говорит: «Тексты мои»… Я тогда был поражен.

Спрашиваю: «А где же вы выступаете?» — «Больше так, для друзей, в компаниях пою». Я ему сразу сказал: «Приходите работать». Мне тут же: «Зачем берете? Он сильно пьющий. Намучаетесь». А я говорю: «Какая мне разница: одним алкашом больше, одним меньше. Этот хоть проспится, так умный. С ним интересно дело иметь…»

Но директору театра хотелось все-таки оставить последнее слово за собой. Он пытался уточнять: «Любимов жестко высказался: «Парень талантливый, но нам незачем брать еще одного алкаша — у нас своих хватает!» Я возразил: «Юрий Петрович, давайте попробуем, возьмем его на договор на три месяца. Что мы теряем?» Так что изначально, так уж выходит, он обязан своей театральной судьбой Додиной, во вторую очередь мне, и уж затем Любимову….»

Как хочется вслед за Высоцким предложить:«Так оставьте не нужные споры. Я себе уже все доказал…»

* * *

Вечером Владимир пришел домой, тихий и усталый. И в ответ на немой вопрос сказал:

— Да, берут.

В штат театра он был зачислен 10 сентября 1964 года с окладом 85 рублей.

«Я не верила, что это на самом деле состоялось, и он сам боялся, что не состоится», — говорила Людмила Владимировна.

* * *

Вскоре на выездной площадке Дворца культуры завода «Серп и молот» прошла ночная репетиция, потребовался срочный ввод Высоцкого на роль 2-го бога — заболел актер Климентьев. Один из трех «богов» Вениамин Смехов сразу заметил: «Репетирует… уверенно, быстро перехватывает инициативу, и уже через час не всем было ясно, кто кого здесь вводит? Мы с Колокольниковым или он нас?..»