Высоцкий. На краю

По грунтовке кое-как дотащились до трассы, а там уж Высоцкий не выдержал и дал по газам. В Москву влетели под всеми парами. На Ленинском проспекте, в районе 1-й Градской, «мерседес» вдруг повело и завертело, как юлу, кругами. Слава Богу, ни одной машины рядом! Но в этой круговерти они неотвратимо приближались к чему-то темному, огромному и неподвижному. Высоцкий схватил Севу, сидевшего рядом, за голову и с силой прижал к себе. Не дай Бог! И тут последовал гулкий металлический удар о застывший на остановке троллейбус, и сразу на землю и в салон осыпались разбитые оконные стекла! «Мерседес» замер. Мгновенно подлетели гаишники, охотившиеся за подгулявшими водителями. Мгновенно оценили обстановку: жертв нет, травмы легкой и средней тяжести. Прикрикнули на орущих и плачущих девок. По радио вызвали «скорую», благо больница – в двух шагах. В приемном покое поставили диагноз: у одного пассажира перелом руки, у второго – сотрясение, у водителя – сильные ушибы. Девицы в истерике.

От госпитализации Высоцкий, разумеется, отказался. Обо всем договорился с врачами. Ребята определены в отдельный бокс, барышни отправлены по домам. Оглядел «поле боя» с подбитым «мерседесом». Теперь можно на боковую, голова гудит как чугунная. Завтра, все завтра…

Первые дни нового года пришлось еще повозиться с «Зеленым фургоном». Игорь сидел у него дома, без перерыва барабанил по клавишам пишущей машинки. Последнюю выволочку понял правильно. Но Владимир уже действительно не мог сдержаться:

– Игорь, это – полная..! Ты ничего не сделал! Если ты хочешь делать такое кино – ради Бога, пожалуйста, но мне там делать нечего! Ты думаешь, если поставил мою фамилию, то уже все?!

Потом, прочтя окончательный вариант, успокоился: – Ладно, пойдет. В Одессу посылать не будем, некогда. Я сам поеду в «Экран» к главному редактору…

Он долго собирался с силами перед решающим разговором с Юрием Петровичем Любимовым. Чтобы сделать фильм, нужно было уйти из театра как минимум на год-полтора. Сначала Любимов начал кричать, что это бандитизм, что это несправедливо, что я его, понимаете, человеком сделал, а он так себя ведет… Но потом понемногу стал остывать. Особенно после того, как Высоцкий сказал ему: «Юрий Петрович, вы начали в сорок – и сделали. А я хочу в сорок два начать…» В конце концов, договорились по-джентльменски: Любимов подписывает Высоцкому заявление на предоставление творческого отпуска на один год с условием: играть Гамлета. Даже подписывая, предпринял последнюю попытку: «Да обманут они тебя, репетируй лучше Бориса Годунова, чего ты ждешь?» Нет, не уговорил. Напротив – услышал, что Владимир с Демидовой все-таки хотят завершить свой эксперимент с постановкой «пьесы для двоих». – «Валяйте».

Приказ о творческом отпуске артиста В.С. Высоцкого появился на доске объявлений театра тринадцатого января.

Председатель Гостелерадио Лапин, узнав, что Высоцкий собирается ставить фильм, как ни странно, преград чинить не стал, пожелав лишь, чтобы к режиссеру-дебютанту в качестве худрука назначили «культурного, интеллигентного человека». Высоцкий предложил Геннадия Полоку.

Но, к его удивлению, друг принялся усердно уговаривать отказаться от режиссуры, мол, ты сейчас, как актер, на взлете, зачем тратить силы на постановку какого-то фильма? В самом деле, зачем, если Полоке он самому был нужен. Как актер, в крайнем случае, как автор песен к телефильму, над которым он сам уже начал работу?..

Но, зная упрямство Высоцкого, все-таки согласился стать художественным руководителем.

Едва появились претензии к сценарию, Владимир вне себя примчался к Володарскому:

– Представляешь, они там требуют что-то выкинуть! Как я могу это выкинуть? Без этого фильма нет!

На что более искушенный в нюансах подковерных игр с редакторами драматург ухмыльнулся и спокойно сказал:

– Ну и выкинь, подумаешь? А потом, когда будешь снимать, возьмешь и вставишь… Делов куча! Ты же полный хозяин на съемках, ты снимаешь. Ты! Понимаешь? Выбрось. Что ты сейчас с ними лаешься, нервы портишь?.. Брось.

Высоцкий недоуменно вытаращил глаза:

– Не-ет! Ты что? Это же я написал сценарий… Как же это? Это же написано!

У него было фантастическое уважением к тому, что написано, умилялся подобной детскости Володарский. Высоцкий считал: это – рукопись, это написано так, как он видит, значит, это трогать нельзя. Просто нельзя и все.

Потому что это им уже написано. Не устраивает – не надо!..

Но будущий режиссер-постановщик начал потихоньку подбирать актеров. Сам собирался играть Красавчика. Шевцов, вообразивший, что он уже тоже получил право голоса, высказал сомнение: не староват ли?

– Чепуха! – отрезал Высоцкий. – Только немного займусь собой, – и сразу все будет в порядке…