Высоцкий. На краю

Генеалогические изыскания у нас, увы, были не в чести, считались занятием праздным, несерьезным и никчемным. А подчас вредным и опасным, когда лучше было не знать, кем были твои деды-прадеды, чего добились в этой жизни, какими орденами награждались, каких титулов удостаивались…

Подлинными знатоками родословных были лишь кадровики и те «кому положено». Отрицая генетику, анонимные разработчики многочисленных анкет жестко требовали без утайки ответить на вопросы, кто из родственников в годы Отечественной войны находился на оккупированной территории, кто в плену, кто из близких проживал или проживает за границей. А чуть ранее настойчиво интересовались участием твоих предков в Октябрьской революции и белом движении…

* * *

– …Явилась? – равнодушно спросила у Нины дежурная нянечка в приемном покое. – Сама, что ли, пришла?

– Здравствуйте, – робко поздоровалась Нина. – Да, сама. Муж, знаете, в командировке. Он у меня военный… И я вот…

– А что, уже началось? – деловито осведомилась нянечка.

– Да не знаю, вроде бы нет.

– Ну, а чего ж тогда пришла?

– Так врачи говорили, ждать 12-го…

– Ну и ждала бы себе. Ладно, иди к доктору, там сегодня Ида Семеновна дежурит. Она посмотрит, скажет…

Врач приняла будущую маму ласково, осмотрела, успокоила: «Рано, милая, рано. Срок еще не подошел. Будем ждать. Вас как звать-то? Нина? А фамилия? Высоцкая? Хорошо, я в карточке отметку сделаю. А пока идите себе спокойно домой. Идти-то хоть недалеко?»

– Недалеко, – сказала Нина, – на соседнюю улицу, 1-ю Мещанскую.

Она попрощалась и вышла на улицу. Бр-р-р, холодно! Январь накатил морозами. Отошла немного, оглянулась: Екатерининский роддом – дом родной. Улыбнулась каламбуру. А что, Екатерининка для их семьи и впрямь, как семейный родильный дом. В год его открытия – в 1909-м – мама тут Надю родила, Нинину сестру. Через двадцать лет уже Надюшка – своего первенца, Вовку. Теперь пришел ее, Нинин, черед. Только врачи говорят, рано, надо подождать.

В следующий поход в роддом ее с Семеном провожали соседи и подруги. Напутствовали: «Встретите женщину – родится девочка, ну, а мужика – стало быть, мальчик». У дверей подъезда столкнулись со знакомой, которая возвращалась домой после ночной смены. Семен начал нервничать: «Это еще ни о чем не говорит! Бабские приметы… Сына родишь – куплю тебе часы на руку». Ей, правда, так хотелось девочку. Даже имя придумала – Алиса. Как у Кэррола – «Алиса в стране чудес»…

25-го января, уже после родов, в палату заглянула улыбчивая медсестричка:

– Ну, поздравляю, мамаша! Малыш замечательный. Толстенький – четыре килограмма вытянул. Рост – полметра с хвостиком.

– И каков же хвостик?

– Прибавь еще два сантиметра.

– А во сколько я родила?

– Для истории, что ли?

– Ну, вроде того.

– В 9.40. Запомнила?

– Запомнила.

– Мужу что передать?

– Пусть покупает часы!

Но часы он ей так и не купил…

Надо ж было такому случиться: в день, когда Нину с новорожденным надо было забирать из роддома, дела погнали счастливого отца далеко от Москвы. Что попишешь, армейская служба. Не беда, Алешка поможет. Нина знала, что на брата мужа можно было положиться.

К выписке Алексей Высоцкий успел впритык. Когда вышли на улицу, мороз даже не почувствовали – было безветренно. Нина Максимовна и Алексей с малышом на руках шли медленно, осторожно, боясь поскользнуться. Хоть и были тротуары щедро посыпаны песком с солью, но мальчишки уже повсюду успели раскатать едва угадываемые под снегом ледовые дорожки. Даже взрослых тянуло с разбегу прокатиться по этим длинным темным зеркалам.

Вот и Вовочка будет, наверное, тут кататься, думала Нина. Хотя нет, ведь рядом каток. Нечего ему тут, на улице, болтаться, того и гляди, на дорогу попадет. Она усмехнулась сама себе: «Вот глупая, ребятенок еще и слово «мама» сказать не успел, а я своего Володеньку уже на каток собираю…»

Вова, Володенька, Владимир – Владыка мира… Сколько споров чуть ни с осени 1937-го велось вокруг имени будущего москвича. И не только в семье Высоцких, и не только жарким ночным шепотом, но и на кухне, и в застолье шумных Семеновых друзей. Извлекались на свет Божий захватанные святцы, перелистывались страница за страницей: «Александр – мужественный помощник… Андрей – просто мужественный… Афанасий – бессмертный… Как тебе? – Ага, еще чего: Афоня?.. Нет уж. Ну, Василий – царь… Виктор – победитель… О, давайте назовем Сосипатром, мне нравится! – Да ну тебя, что за дурацкие шутки!..»

Перед отъездом в командировку Семен Владимирович проявил характер и твердо сказал жене: «Будет сын, назови Владимиром. В честь моего отца и твоего младшего брата. Хорошее имя…»

А тут еще и траурные ленинские дни подоспели. Тоже повод. Все один к одному.

Нина Максимовна коснулась варежкой кармана пальто, где была трогательная поздравительная открытка, которую ей вручили с первой же передачей в роддом 26-го, кажется, января.

«Мы, соседи, – писал 12-летний сын Гиси Моисеевны Миша Яковлев, – поздравляем Вас с рождением нового гражданина СССР и всем миром решили назвать Вашего сына Олегом. Олег – предводитель Киевского государства!..» Вот как – «всем миром»…