Высшая математика

Что плачу поняла, от солёного привкуса на губах. Слёзы текли тонкими струйками. Но я этого не чувствовала. Не знала, что так бывает.

— Да, блять! — заметил Матвей моё состояние и шагнул ближе, — это ничего не значит, Марин….

Не успевала за его настроением. Не понимала, что теперь делает. Пытается исправить? Но ведь это нельзя исправить…

— Нет, нет…не надо… — слова звучали едва различимы, голос сорвался на рыдание.

Он отступил, но не замолчал:

— Это всё Кирилл виноват. Надо было сразу удалить у него фотки из телефона.

— Кирилл? — тупо повторила, шокированная тем, что умудрился обвинить во всём друга, будто за собой вины вообще не ощущал.

— Он с самого начала не хотел меня к тебе подпускать, — сжал губы, взгляд блуждал в пустоте, — у меня тогда день рождения был. Когда мы напились я ему признался, — моих глаз избегал, а я боялась слушать дальше, но впитывала каждое слово, — он сразу сказал, встречаться с тобой будет идиотизмом. А на следующий день ты его ещё так выбесила, когда подставила у доски, — Матвей неопределённо дёрнул плечом, — правда, как-то быстро он сам остыл.

И я поняла, что про тот разговор с Кириллом под лестницей, когда Аксёнов пялился на мою грудь, Матвей не знал, поэтому и не понимал, в чём причина поведения друга, зато теперь прозрела я. А ещё вспомнила, что именно после Машкиного сообщения, как они пьют и развлекаются, окончательно решилась на эту идею с ошибками.

Тыльной стороной кисти смазала слёзы с щеки. Матвей проследил взглядом за движением и стал рассказывать дальше:

— Но меня не отпускало. Каждый вечер рассматривал твои фотки, а хотел видеть тебя настоящую, — замолчал. Я тоже молчала. Сама не знала, желаю ли слушать, но он продолжил, а остановить его не находила сил.

— Тогда на дежурстве решился позвать гулять, но Кирилл и там всё испортил. Как он тогда тебя поливал грязью, ты просто не представляешь. Что встречаться с тобой, как клеймо прокажённого, и что я сам это пойму очень быстро, а ты будешь страдать и убиваться, забьёшь на учёбу и нам снова придётся самим решать домашку. И я, как полный дебил, повёлся на это говно.

— Тогда он поцеловал меня в первый раз… — зачем-то пояснила, перебив, — ну, как поцеловал. Заставил. Прижал к стене, сжимая за горло и угрожая, — больше не плакала или снова не замечала. Первый шок прошёл, и теперь внутри разлилась обида и злость на Матвея. За то, что поступил так со мной. Что всё придумал. А потом не защитил.

Он завис. Услышал. Представил воочию. Поняла по глазам. Кажется, видела, как в них лопаются капилляры. Сжал челюсть. Кулаки.

— Почему ты не сказала? — шёпот наперевес со злостью, — я столько раз тебя спрашивал, столько раз пытался подвести к рассказу про них. Про шантаж. Думал, попросишь помочь тебе. Но ты молчала.

Молчала я и сейчас. Ответ отсутствовал. Боялась. Была дурой. Всё это теперь казалось откровенным бредом.

— Что я ему должен был предъявить? Откуда я знал, что он делает? — будто отвечая на мою немую обиду, оправдывался Матвей, — я и так пришёл к нему после той первой нашей прогулки и сказал, что буду с тобой встречаться, и мне плевать, что он об этом думает. И Кир вроде принял…вернее, ему пришлось смириться. Но потом… — Матвей сделал театральную паузу, и, сощурив глаза, усмехнулся, — состоялась вписка у Светки. Помнишь, я сказал, что Кирилл меня попросил прийти. Вообще-то, вынудил. Я же тогда из-за тебя не пошёл. И он это понимал. Поэтому выслал тебе персональное приглашение и сказал теперь у меня есть тоже повод прийти.

Закусила нижнюю губу, в страхе услышать продолжение, при этом окончательно запутавшись. Но Матвей поторопил разъяснить:

— Марин, я сказал ему не трогать тебя и не заставлять, что и так приду… — холодно, — но Кирилл твое приглашение не отменил, — снова пауза и ещё холоднее, — и мне об этом не сказал. Теперь ясно почему, когда ты пришла, я натурально охренел? Ну, Кирилл-то понятно был рад. Но этого же ему показалось мало. И тогда устроил читерство с фантами, — Матвей рвано вдохнул мрачно улыбнувшись, — да просто испугался, что если бы мы с тобой оказались одни в комнате, тогда для него все шансы были бы упущены. А потом… — по радужке растеклась тень, — он пошёл за тобой на балкон. И прямо перед моими глазами начал тискать, — напряжённо сглотнул, — ну, ты тоже, знаешь, особо против не была. Я только и успел Ольгу подослать к вам. Она столько выпила, что знал, не вспомнит ничего, но момент испортит. И ты сбежала. Зато мы остались, и я его припёр к стене.

— Припёр к стене? — перебила, — что… что это значит?

— Он ведь не хотел признавать, что я первый тебя застолбил. Его главный аргумент знаешь, какой был? — замолчал, давая шанс ответить. Но я понятия не умела, что находилось в голове у Кирилла и Матвей продолжил сам: — он был уверен, что ты хотела его, а не меня. Это жутко бесило. Ты же не могла… сука, — ему не хватило воздуха, он сбился, — не могла ты хотеть быть с ним, он же шантажировал тебя.