Высшая математика

Хотела же поговорить в парке, но вместо этого стоим здесь, мешая ходить людям.

– Я знаю, – вздохнул, – у меня просто вылетело из головы, что у тебя никого не было до меня

– Что? – смутилась. Прозвучало так, будто я чопорная девственница, которая ничего не приемлет до самой свадьбы. Или это так и выглядело?

– Да нет, ты не поняла, – заметил моё состояние, – мне, наоборот, это нравится, – подступил ближе, – я с ума схожу оттого, что буду у тебя во всём первым.

Внутри что-то оборвалась, потому что он уже не был первым поцелуем, и много чего другого, да и что за самонадеянность такая? Но парень поспешил исправиться сам:

– Во всём, что ты захочешь, – и в этот раз мой стыд нечем было крыть. Но Матвей решил довести до победного, – я и ушёл-то, потому что кончил бы прям там, если бы так продолжили. Мне надо было проветриться. А ты сразу сбежала, я толком и объяснить ничего не успел.

Конечно, сбежала, я же подумала, что меня выбросили, стоило только в чём-то отказать, но вслух сказала:

– Хорошо! – хотя по голосу было понятно, ничего хорошего, потому что ещё один момент меня взбесил не меньше, чем остальное, – тогда, что значило: если тебе надо было, то ты бы… -договаривать не стала, рядом снова прошли люди. Да, Матвей понял о чём я и без конкретики. Мгновенно отвёл взгляд в сторону. Отвечать также быстро, как до этого, не торопился. Я внимательно смотрела за палитрой эмоций на его лице. Вначале облизал губы, а затем пару раз прикусил нижнюю. Не сразу поняла, что так пытался скрыть расползающуюся по наглому лицу улыбку. В конце концов, поднял взгляд и беззастенчиво объявил, понижая голос:

– Если бы я сам не захотел остановиться, то нашёл способ, как тебя развести, и ты бы сделала всё, что мне надо было.

Меня бросило в жар от его слов, и я сразу ушла в протест:

– Нет! – процедила сквозь зубы, сузив глаза.

– Хорошо, нет, – согласился мгновенно, но по самоуверенному лицу видела, что так не считал. И к ужасу поняла, что и сама не уверена в своей правоте. Это его наглая упёртость против моего почти полного отсутствия опыта и раньше пугала, а в таком ключе вызывала панику.

Но, с другой стороны, разве он не остановился? Остановился ради меня. Не попробовал ничего предпринять. Ушёл практически сразу, стоило даже не отказать, а испытать шок. Это ведь, наоборот, значило, что он со мной считался? Растерялась. Разговор вышел не таким, каким запланировала. На все у него нашлись оправдания, и звучало между строк это слишком идеально – "я хочу тебя, но готов ждать, несмотря на то, что могу взять" или это во мне говорили сейчас гормоны, когда представляла, как бы меня разводил, что сама согласилась?

Я не о том думаю!

А Матвей, будто чувствуя, что броня треснула, больше шутливым тоном продолжил:

– Если ты всё равно меня не простила, придётся применить секретное оружие, – и полез в карман куртки. Что там ещё? На всякий случай нахмурила брови, наблюдая. Оружием оказался квадратик шоколадки, как в наше первое свидание-прогулку.

– Всё! Это последний аргумент, если и он не поможет, мне останется только привязать себя к тебе и таскаться следом, пока тебе не надоест обижаться. Что выбираешь?

Закатила глаза на безвыходные условия. В этом весь Матвей. Но лёгкая улыбка всё же промелькнула, и, заметив её, парень стал дожимать:

– Она с орешками, кстати! – а взгляд хитрый-хитрый, – прощён?

– Нет! – упрямо ответила, но шоколадку забрала и продолжила путь снова в сторону парка. Хватит спектакль устраивать для прохожих.

Догнал, но больше не трогал. Моя заготовленная речь теперь выглядела блёкло и не к месту, поэтому молчала, зато показательно распаковала шоколадку и дольку за долькой съела. Матвей говорил на нейтральные темы, но, так и не дождавшись от меня реакций, тоже замолчал, посматривая, как исчезает извинительная шоколадка.

– Вкусно?

Покосилась на него и кивнула, растягивая губы в показательной улыбке.

– Но я всё ещё не прощён?

Отрицательно помахала головой из стороны в сторону, засовывая последний кусочек в рот. Но, надо признать, после объяснений как-то отлегло, и моё поведение показалось самой себе действиями маленькой девочки. Ну, предложил. Ну, отказалась. Он ушёл. Из-за чего трагедия-то? Главное ведь, что согласился, даже переубеждать не стал. Хотя какие там разговоры, когда, как дурочка, чуть не расплакалась от одного слова. Полностью оправдала своё прозвище. Малявка. Но признавать этого не хотела, прям как та самая малявка.

В конце концов, Матвей не выдержал или почувствовал, что осталось только напускное, остановил, разворачивая к себе:

– Всё, прости ещё раз, и давай закроем эту тему. Хорошо?

Потупила взгляд и кивнула. Выдохнул и обнял. Приобняла в ответ, прижимаясь носом к груди. Матвей поцеловал аккуратно в щеку, а затем глубоко вдохнул.

– Ты что меня понюхал? – подняла глаза.

– Ты пахнешь шоколадкой. Даже не поделилась со мной. Придётся мне теперь облизываться, – и, подтверждая слова, облизал медленно губы, опуская взгляд на мои. Двусмысленно. Повторила за ним. Он это принял за ответ и поцеловал. Сладко, как та шоколадка, что подарил.