Высшая мера

Что будет тогда думать не хотелось, слишком опасно. Приятнее всего мечтать о том, чем вся эта история может закончится. А новый начальник управления, по слухам, мог не только наказывать, но и выдвигать особо способных, к коим Конопатов себя несомненно относил. Черт с ним с риском, игра стоила свеч!

ГЛАВА 7

Валентина сделал шаг вперёд. Вокруг царила непроницаемая темнота. Лишь под ногами еле заметно светилось пятно бледного света. Она сделала ещё один робкий шажок вперёд, потом ещё один.

– Здесь есть кто-нибудь?– спросила женщина дрожащим от страха голосом. Страх пришёл сразу, как только она оказалась в этом непонятном и жутком коридоре. Со стен капало, было зябко. По коридору, словно в стерео трубе гулял надрывный ледяной ветер. – Здесь есть кто-нибудь?– повторила она свой вопрос.

В ответ оглушительно громко, отталкиваясь от каменных стен звонким эхом, прозвучал чей-то надрывный смех, вызвавший новый приступ мурашек на коже.

– Ответьте!– чуть не расплакалась она, гневно топнув ножкой, которая неожиданно потеряла опору, зависнув на секунды в воздухе, вокруг будто включили прожектор огромной мощности. Мир вспыхнул жёлтым светом, и Валя вдруг поняла, что стоит на узкой тонкой балке, а вниз, куда хватает взгляда простирается непроглядная гнетущая пустота, которая только что была вокруг неё. Женщина сумела удержать равновесие усилием воли, заставив себя не закричать от охватившего её ужаса.

– Ответьте же…– она сделал осторожный шаг вперёд. Женщина почему-то была уверена, что в темноте вокруг кто-то таится и непременно желает ей зла.– Я…

Балка начала трещать по швам. От её цельной основы оторвался сначала небольшой кусок бетона, потома раздался оглушительный треск, и её насквозь прошила длинная глубокая борозда трещины. Балка закачалась, грозя вот-вот рухнуть в черную зовущую пустоту.

– Нееет!– прокричал Валентина, чувствуя, как ноги теряют опору. Тело женщины качнулось из стороны в сторону, готовое рухнуть вниз…И тут она проснулась.

Никакой черноты, никакого коридора и балки не было. Только ее новое жилье…очередная квартира за последние несколько лет карьерного взлёта мужа, очередное наследство от попавших в жернова конторы людей. Как они в ней жили? Были ли счастливы? Любил ли застрелившийся Мазо свою жену? Были ли у них дети? Часто ли гостили друзья?

Валентина встряхнулась, словно сбрасывая с себя остатки кошмара. Спать в спальне предшественника своего мужа она не могла. Ей все время чудилось, что Соломон Мазо и его жена, сгинувшая в лагерях ГУЛАГа наблюдают за ней из-за шторки у окна, слегка посмеиваясь над наивностью новых хозяев. Мол, вы намериваетесь тут задержаться, а, нет, ничего не выйдет…

Женщина устало потёрла глаза, поставив кипятится чайник. Кошмары преследовали её с того момента, как она переступила порог этой квартиры. Осложняло все это ещё и отсутствие мужа, который днями и ночами прибывал на работе. Звонить он ей туда запретил, приходить тем более…Вот и выходило, что выкручиваться надо было самой.

В замке зашуршали, вставляя ключ.

– Господи, Андрей…– они бросилась в прихожую, торопливо щелкая замками.– Андрюша!

– Привет,– хмуро встретил он ее на пороге, так и не найдя нужного ключа.

– Андрюш!– она бросилась ему на шею, еще находясь под впечатлением ужаса ночного кошмара.

– Хватит…хватит, Валентина,– отстранил он ее устало, снимая форменный китель,– что случилось?

– Ты не представляешь какая тут жуткая квартира! Это еще хуже, что была у нас Остоженке в Москве!

– Не преувеличивай, дорогая,– улыбнулся Коноваленко, двигаясь на кухню,– у тебя так каждый раз на новом месте…

– Но…

– Ты лучше скажи, что у нас на ужин?– хмуро осмотрел пустой стол начальник управления НКВД.– Я жутко устал…

– Андрей…

– Ничего, как всегда…

– Андрей!

– Я, пожалуй, посплю пойду…

– Тебе плевать на меня?– возмутилась Валентина, перегородив дорогу своему мужу, направляющемуся в спальню.

– О чем ты?

– А о том, что я уже двенадцать лет бегаю за тобой из города в город, из района в район, а ты делаешь карьеру! Постоянно эти ведомственные дома, сменяющие одни другие, мы несёмся из одной республики в другую и обратно, даже не задерживаясь где-то больше года. И все это время я здесь одна, готовлю тебе поесть и жду…Я все время жду тебя вместе с этой атмосферой могильников, которая витает в этих съемных квартирах!

– По-моему, ты слишком перенервничала…

– Я одна! Слышишь! Одна! Тут не то, что перенервничаешь, тут впору с ума сойти!

– Валя…

– Что, Андрей? Когда ты звал меня замуж, то клялся, что никогда меня не оставишь, будешь заботится обо мне, а в итоге? В итоге наш сын растёт с бабушкой, я, как затворница торчу в квартире, а ты строишь карьеру…

– Я хочу, чтобы вы были счастливы,– вздохнул Коноваленко, понимая, что ссоры не избежать.

– Что-то у тебя не очень-то получается,– хмыкнула Валентина, уступив дорогу мужу в спальню. Так было всегда. Она злилась, ругалась, пыталась бороться, но в итоге карьера всегда побеждала. На глаза накатили слёзы. По щеке сбежала слезинка, потом еще одна и еще. Ей стало душно.

– Извини…– покачал головой Коноваленко, выйдя из кухни.