Высшая мера

Что ей его извинения? Будто они могли что-то изменить? Что она видела за все время их долгого брака? Череду квартир? Редкие минуты счастья и внимания, когда родился Глеб?

Валентина вышла замуж первый раз в восемнадцать лет. Её избранником стал близкий друг семьи, который на тот момент показался ей довольно неплохим вариантом. В это время умер отец, ей нужно было на кого-то опереться, иметь опору…И что вышло из этого брака? Ничего…

Спустя пару лет она встретила Андрея. Вариант с безумно, как ей тогда казалось, влюбленным в нее перспективным офицером ЧК, показался ей выходом из их бедственного семейного положения, когда она на своих плечах одна тянуло и престарелую мать, и сестру, которая ещё училась в школе. Любила ли она его? На этот вопрос даже сама Валя не знала ответа. Андрей был надёжным и…И что ещё? Она не понимала. Он смог подарить ей сына, опору, которой ей так не хватало, но измученное долгим ожиданием настоящей яркой, как вспышка любви, сердце требовало чего-то иного, пусть не такого надёжного, но любимого…

Вечное ожидание его с работы, редкие разговоры по душам, недостаток внимания, все это копилось внутри неё долгие годы, превращаясь в неотвратимый снежный ком, застрявший где-то в груди и готовый, как гнойный нарыв прорваться наружу.

Он все время работал…Днями и ночами Коноваленко пропадал в своём НКВД, объясняя ей что строит карьеру, что осталось немного потерпеть и все наладится. Но ничего не налаживалось, он оставался не любимым, а попрежнему лишь надёжным, а вместе с новой должностью в наркомате внутренних дел, исчезал лишний час их уединения, когда они могли быть вместе, наслаждаясь обществом друг друга. Они всё дальше и дальше становились друг от друга. В какой-то момент, даже не обсуждая это, перестав спать вместе. Андрей уходил засветло, приходил поздно ночью, когда Валентина уже спала, и создавалось впечатление, что то, что между ними уже мало напоминает семью, скорее вынужденное сожительство.

Все это, как киноплёнка, пронеслось в голове Валентины, сидящей за столом на огромной неуютной кухне новой квартиры.

– Господи…какая же я дура…– прошептала она, обхватив свою голову руками. Осознание того, что на всех отправных и главных точках своей жизни она повернула не туда оглушило её, будто ударом обухом топора. Захотелось напиться…Просто напиться до умопомрачения, чтобы утолить боль, чтобы забыть все, чтобы исчез этот противный сладковатый запах покойника, который витал по этой чертовой квартире. Захотелось дышать…Она потянулась к форточке, дёрнула на себя, но фрамуга не подалась, закрашенная намертво толстым слоем краски, лишь надрывно скрипнула, сочувствуя одинокой женщине.

– Подышать…– выдохнула Валентина, ослабляя завязки на своей очень дорогой кофточке, привезённой мужем из командировку в Запорожье.– Воздуха…

Она рванулась в коридор, все ещё путаясь в лабиринтах незнакомого жилья, с трудом нашла в потёмках выход, не включая свет, боясь, что именно сейчас, в этот момент, сюда же выйдет Андрей, и ей придётся ему что-то говорить, что-то объяснять…

Нет…она не могла. Перед глазами возник образ сына, оставленного перед самым переездом в Харьков на время у бабушки в деревне. Валентина обязательно его заберёт, как только все устроится. Устроится ли?

Перепрыгивая через ступеньку, совсем как девчонка, спешащая на свидание, она спустилась вниз. Распахнула дверь подъезда вдыхая свежий воздух влажного, умытого дождём города.

Наконец…

– Сегодня чудесная погода…– окликнул её звонкий голос откуда-то со стороны лип, росших возле небольшой детской площадки. Валентина вздрогнула и медленно повернулась, уверенная в том, кого увидит на узкой скамеечке с высокой спинкой. Ощущение того, что она стоит на пороге чего-то грандиозного вдруг пришло к ней, принесённое именно этой по-детски наивной интонацией и ароматом душистых лип.

Я не знаю, почему я пришёл к дому, где была квартира Коноваленко. На что надеясь? Чего ожидая? Мне просто захотелось хотя бы на время оказаться где-то неподалёку от женщины, которая вот уже сутки не выходила из моей головы. Я шёл и думал о ней, писал отчёт и думал о ней, ел и мечтал о нашей встрече, спал, а она мне снилась. Валентина полностью захватила мои мысли и чувства, меня тянуло именно к этому дому, чтобы хоть краем глаза, увидеть её силуэт в окне, услышать её чудесный голос, а если повезёт, то и поговорить.

Когда она выскочила взъерошенная из парадной, будто сбежавшая из плена в одном ситцевом платье. Я даже не сразу поверил своим глазам, настолько это было поразительным и чудесным, что даже не верилось…Через силу я окликнул её, сморозив какую-то банальность.

– Сегодня чудесная погода…– уверенный, что она мне не ответит, что даже не помнит меня.

– Добрый вечер, товарищ лейтенант!– улыбнулась Валентина мне, сделав шаг в мою сторону. Мне в тот момент показалось, что её голос немного дрожит.

– Здравствуйте,– я неловко встал, оправился, заметался в поисках фуражки, свалившейся за скамейку, пока дежурил под ее окнами, ожидая неизвестно чего.