Высшая милость

В пятницу, на восьмой день после землетрясения, обитателям Пресидии было объявлено, что автотрассы и аэропорт будут открыты на следующий день. В аэропорту была установлена временная диспетчерская вышка, так как для восстановления разрушенной потребуется не один месяц. С открытием движения по 280‑й и 110‑й автотрассам у людей появлялась возможность беспрепятственно проехать на южную оконечность города, но из-за того, что мост Голден-Гейт-Бридж будет закрыт еще несколько дней, добраться до северной оконечности прямым путем пока невозможно. Было сказано также, что для ремонта моста Бей-Бридж потребуется много месяцев, а это значит, что пассажирам из района Вестерн-Бей придется добираться до своих домов только через мост Ричмонд и Голден-Гейт или по мосту Дамптон и Сан-Матео, если потребуется ехать на юг. Ежедневные поездки будут кошмарными, так как движение будет очень медленным. На данный момент только жители полуострова в субботу смогут отправиться домой.

С нескольких районов снимали блокаду, и люди могли проверить состояние своих домов. В других районах они натыкались на полицейские заслоны и желтые ленты, которыми были огорожены опасные места. Центр города с его Файнэншиал-Дистрикт все еще был опасен, и доступ в него был перекрыт. Многие офисы не могли возобновить работу. Что касается электричества, то к концу недели обещали обеспечить его подачу лишь в незначительную часть города. Ходили разговоры, что для восстановления электроснабжения во всем городе потребуется два месяца или месяц, но не меньше, и то если повезет. Город начинал потихоньку оживать, стали появляться первые признаки жизни. В убежищах много говорили о тех, кто собирался покинуть Сан-Франциско. Много лет они прожили в страхе, в ожидании сильного землетрясения. И вот оно случилось, да еще такое мощное. Одни были готовы уехать, другие склонялись к тому, чтобы остаться. Пожилые говорили, что им не так уж долго осталось жить, и, скорее всего, они не доживут до следующего такого же сильного катаклизма. Более молодые были готовы отстроить свои дома заново и начать новую жизнь. Но было много тех, кто говорил, что с них хватит, они не хотят больше жить в этом городе. Они слишком много потеряли и были слишком напуганы. Повсюду звучала какофония взволнованных голосов – в спальнях, в столовой, на прогулочных дорожках, где прохаживались люди, и даже на пляжах, которые граничили с Криси-Филд. В солнечный день было проще забыть о том, что с ними произошло. Но поздно ночью, когда все ощущали повторные толчки, случалась паника. Для тех, кто находился в городе, это был очень тяжелый период, конца которому не было видно.

После сообщения об открытии завтра аэропорта Мелани и Том пошли на пляж. Они болтали и смотрели на залив. Они приходили сюда каждый день. Она сказала ему про Джейка и Эшли и про то, что с того дня она теперь постоянно ночует в госпитале. Мелани очень хотела попасть домой, чтобы больше никого из них не видеть, но была очень рада, что у нее есть время узнать Тома поближе.

– Что ты думаешь делать теперь? – спросила она. С ним ей было комфортно, спокойно. Легко. Он был порядочный, всегда уверен в себе.

Ей доставляло удовольствие общаться сейчас с человеком, который не имел никакого отношения ни к ее делам, ни к шоу-бизнесу. Ей надоели актеры, певцы, музыканты и все те придурки, с которыми ей приходилось общаться изо дня в день. С некоторыми из них она когда-то встречалась, но отношения всегда заканчивались так же, как с Джейком, иногда хуже. Все они были самовлюбленными нарциссами, наркоманами, психами или просто дурно воспитанными людьми, которые хотели получить выгоду от общения с ней. Все ее знакомые, как правило, не имели ни совести, ни моральных принципов. Их волновали только собственные удовольствия. Она для себя хотела совсем другого. Она никогда не принимала наркотики, никого не обманывала, не лгала, была порядочной, совестливой и честной. И хотела встретить такого же, как она, человека. Они с Томом в последние дни много говорили о ее карьере, о том, куда она хочет двигаться дальше. Она не хотела отказываться от пения, но хотела бы сама управлять своей жизнью. Однако были опасения, что мать ей этого не позволит. Ну почему все ее контролируют, пользуются ею и помыкают? Как же она устала от этого…

– Мне надо вернуться в Беркли и освободить квартиру, – сказал Том в ответ на ее вопрос. – Боюсь, что это произойдет не скоро. По меньшей мере надо, чтобы открыли проезд через Голден-Гейт и Ричмонд, а иначе мне не попасть в Ист-Бей. Потом вернусь в Пасадену. Не хотел уезжать на лето куда-то далеко. Осенью планировал начать здесь работать, хотя все может измениться. Все будет зависеть от того, как быстро в городе восстановится бизнес. Может быть, найду другую работу.

Он рассудительный и ставит перед собой ясные цели. Ему двадцать два года. Он хочет поработать несколько лет, а потом поступить в школу бизнеса, может быть, в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Мелани все это нравилось.