Высшая несправедливость

– Есть такая штука, называется подарок паука, – Шумилина смотрела куда-то сквозь Дениса и ежилась от холода, – так вот, он дарит паучихе упакованный в паутину подарок, там может быть муха. Но в упаковке может быть только шкурка от мухи или переваренное насекомое. Откройте, пожалуйста, очень вас прошу.

Денис нажал на маленькую кнопочку сбоку, и крышка откинулась сама собой. Под ней оказалось кольцо из светлого металла с большим прозрачным камнем, он держался на изогнутых тонких «лапках», справа и слева от него блестели еще два, поменьше. Шумилина взяла у Дениса коробочку, положила на ладонь.

– Ты сволочь, Влад, как тебя земля носит. Я приду плюнуть на твою могилу, когда ты сдохнешь.

Она захлопнула коробку и бросила ее в сумку, вздохнула, подняла голову.

– Простите, – Шумилина улыбнулась, – простите меня, я не сдержалась, не смогла. Мне надо было давно сказать это ему, а злость с выдержкой в полтора десятка лет – это… В общем, уже неважно. Он дал бы вам денег…

– С чего вы взяли, что мне нужны деньги? – перебил ее Денис. Мелькнуло вдруг подозрение, что Шумилина в курсе его проблем, и скандал в ресторане – лишь спектакль, а кольцо – умело исполненная подделка с фианитом, например, вместо бриллианта, хорошо, если не с простой стекляшкой.

– А что? Что вам от него надо, если не деньги? – искренне удивилась Шумилина. – Прощение, смирение и покаяние? Так это вон туда, – она махнула куда-то в сторону монастыря, скрытого отсюда высотками жилых домов неподалеку. – Ты вериги еще надень, помогает, говорят, – усмехнулась Шумилина.

Взгляд у нее стал прежний, острый и злой, в голосе слышалась издевка.

– У нас клиент есть, весь в железе, приезжает перед пасхой и пешком обходит все церкви, грехи так замаливает. Говорят, у него жена повесилась, когда узнала, что муж гуляет. Дао хочешь познать? Так это в Тибет или где там чакры открывают. Вечной любви? Так это не к Владу…

– До свидания, Маргарита Михайловна.

Денис шагнул назад, но Шумилина ловко схватила его за рукав.

– Погоди, – сказала она, – я тебе должна, я долг отдам. Садись в машину.

– Поедем грабить Тарновского? – усмехнулся Денис. – Или продадим это кольцо?

Шумилина дернула его еще сильнее, тонкие без помады губы скривились, она прошипела, глядя Денису в глаза:

– Сядь, кому сказано. Я тут до утра торчать не намерена, скажу, а дальше сам решай. Или тебе реально не деньги нужны?

«Ясновидящая, мать твою», – Денис сел рядом с ней на переднее сиденье, Шумилина завела двигатель и включила печку. Вытащила из сумки кольцо, покрутила его в руках, но так и не примерила, зажала в кулак. Денис в драгоценностях не очень разбирался, но, судя по тому, как играли и переливались грани камня, вещь была очень дорогая.

– Такое дело, – Шумилина протянула руки к печке, – я раньше работала в местном музее. По образованию искусствовед, закончила институт культуры в Питере, вернулась сюда, устроилась по специальности. И тут самый развал начался, нам зарплату вообще перестали платить, но все равно ее даже на еду не хватало. Зато появились покупатели на нашу коллекцию, сотрудники потихоньку растаскивали фонды, начальство делало вид, что ничего не замечает, а само первым делом уперло самое ценное, нам объедки достались.

Она поглядела на кольцо, снова сжала пальцы, спрятала кулаки в рукава пальто. На улице уже заметно стемнело, включили освещение, началась метель. Окна «Ковчега» светились разноцветными огоньками гирлянд.

– Но я уже с Владом встречалась, так что особых проблем у меня не было, он даже шубу мне купил, такую, полосатую, из какой-то камышовой кошки. На рынке, в Лужниках, специально ездили…

Шумилина включила «дворники», те с тихим шорохом смахивали со стекла легкие снежинки, Денис помалкивал. Не особо понимал, к чему это она, просто ждал, когда можно будет попрощаться и уйти, чисто из вежливости.

– Значит, работала я, работала, и как-то Влад меня попросил помочь его знакомым: они хотели оставить ненадолго одну вещь. У нас было хорошее хранилище, и дом старый, стены толстые, подвал: Влад говорил, что там от радиации запросто укрыться можно в случае Третьей мировой. И охрана тоже имелась, как положено. В тот день я осталась на работе допоздна, пришли его знакомые и притащили два больших ящика. Их поставили в подвал, задвинули глубоко за остальные…

– Гробы что ли?

Шумилина недоуменно глянула на Дениса и покрутила пальцем у своего виска.

– Смешно, очень. Не гробы, просто ящики, из тонких досок, но тяжелые по виду. Потом люди ушли и пропали. Навсегда. Ни один из них не вернулся, Влад говорил, что это друзья его друзей, они просили помочь, но сгинули. А ящики остались.

«Поздравляем, вы только что прослушали одну из местных легенд», – время уходило со скоростью метели, что уже вовсю бушевала за стенками «ситроена», накатывала злость. Рассудок почти смирился с потерей и уже искал новые способы решить проблему, а вместо этого приходилось слушать всякую чушь.

– Люди пропали, а ящики остались, – повторила Шумилина. – Думаю, там что-то очень ценное, раз это надо было так хорошо спрятать. Я могу показать тебе место.