Высшая справедливость

Ее обуяла тревога. Девица выглядела очень уязвимой. Ван Дайк мог позволить себе дорогих, высококлассных девиц по вызову. Что он собирался делать с наркоманкой, которая могла быть обременена к тому же венерической болезнью? Дана подозревала, что на уме Ван Дайка было отнюдь не пошлое свиданьице.

Пока Ван Дайк получал ключи от комнаты в дальнем конце здания, девица ожидала в машине. Недалеко от мотеля светили огни стоянки. Ван Дайк припарковался в тени. Девица вышла, и он последовал за ней. Дана заметила, что в правой руке он нес спортивную сумку темно-синего цвета.

Дане стукнуло пятьдесят, она была сухощавой, спортивной и всегда настороже. В кожаном жакете, плотно облегающих джинсах и черной тенниске она выглядела суровой и неприступной, ее окружала аура, внушающая страх, которая заставляла мужчин дважды подумать о возможности флирта даже тогда, когда она надевала нарядное платье.

Для такой ауры у Даны были причины. Она провела целый год в лечебнице психических расстройств, после того как укокошила троих мужчин, мучивших ее в подвале подпольной лаборатории, когда работала тайным агентом полиции округа Колумбия. Выйдя из лечебницы, она взяла за правило носить с собой оружие и не колебалась в применении его во время расследования дела, низвергнувшего президента Фаррингтона.

У Даны имелось два пистолета и охотничий нож, но она предпочитала этому оружию монтировку, которую хранила под водительским сиденьем. Дана не думала, что Ван Дайк представит в физическом отношении угрозу такой, как она, прошедшей соответствующую подготовку. Она решила, что всегда сможет прибавить, если ошибется или ситуация выйдет из-под контроля.

Одно окно номера Ван Дайка располагалось на фасаде, другое – сбоку здания. Дана вытащила из машины кинокамеру и устроилась у бокового окна. Ее нельзя было заметить, пока кто-нибудь не припарковался бы напротив номера мотеля. Она была достаточно прикрыта темнотой, чтобы хорошо видеть спальню. Пока что Ван Дайк разыгрывал роль безупречного джентльмена. Дана не слышала, о чем они говорили, но Ван Дайк улыбался, когда вынул бумажник и вручил девушке несколько купюр. Сунув деньги в кошелек, она стала раздеваться. Ван Дайк наблюдал за ней, но со своей стороны не предпринимал никаких попыток разоблачиться. Как только девушка разделась, Ван Дайк широко улыбнулся и ударил ее в солнечное сплетение. Девушка замолотила руками по воздуху. Чтобы она не кричала, он заклеил ей рот клейкой лентой. От того, что запечатали рот, ей не хватало кислорода, глаза выкатились из орбит. Ван Дайка это не тревожило, он нагнул ее голову вниз, приковал ее руки и ноги к столбику кровати наручниками, которые достал из спортивной сумки.

Дана могла вломиться сразу, но решила, что девушке лучше остаться прикованной к кровати, чтобы не создавать для детектива проблем. Ван Дайк вынул из сумки хлыст. Дана натянула маску с прорезями, подошла к входной двери и постучала.

– Откройте, полиция! – рявкнула она повелительным голосом, к которому прибегала, когда имела дело с нарушением общественной морали и злоупотреблением наркотиками.

Дане показалось, что захлопнулась дверь в спальню. Она снова застучала в дверь и крикнула:

– Полиция!

– Секунду, – отозвался голос.

Дана догадалась, что Ван Дайк накрыл девушку одеялом и покрывалом, а также спрятал хлыст, который она видела в его правой руке. Как только Ван Дайк открыл дверь, Дана двинула его в правую ключицу и пнула в пах. Он рухнул на пол. Дана вынула один из своих пистолетов и закрыла за собой дверь. Затем она схватила Ван Дайка за волосы и потащила в спальню.

– Раздевайся, – скомандовала она.

– Вы сломали мне ключицу, – захныкал он, корчась на полу от боли.

Пистолет Даны производил на него достаточно внушительное впечатление, чтобы понадобилось повторять команду. Она с удовлетворением наблюдала, как Ван Дайк страдает от боли в ключице, с трудом освобождаясь от одежды. Надеялась, что его боль превосходит ту боль, которую он собирался причинить беззащитной жертве.

Дана подошла к девушке:

– Хочу тебе помочь. Я сниму ленту. Не кричи. Прежде чем я уйду, ты рассчитаешься за все, чем унизил тебя этот мерзавец. Он не причинит тебе зла, только делай, пожалуйста, то, что я тебе скажу.

Девушка кивнула в знак согласия, и Дана сорвала с нее клейкую ленту, дав ей возможность дышать. Затем сбросила с девушки одеяла и снова переключила внимание на Ван Дайка:

– Возьми хлыст в правую руку и встань рядом с кроватью так, как если бы намеревался бить ее, – скомандовала Дана, понимая, что хлыст не будет угрожать девушке из-за сломанной ключицы Ван Дайка.

Когда Ван Дайк подчинился, Дана сделала несколько снимков голого мужчины, на которых все выглядело так, словно он собирался отхлестать беззащитную девушку. Сделав достаточно снимков, Дана сняла с девушки наручники и приковала ими к кровати Ван Дайка.