Высшая степень обиды

– Цветы только не забудь, – убрала я телефон под подушку. Посмотрела на ноут и зажмурила глаза – не сейчас… после Таси и вместе с мамой.

Глава 33

Российского подводного флота на Балтике действительно нет – стоит в Кронштадте одна дизельная лодка проекта «Варшавянка», но и той подходят все сроки. И даже если бы… если бы вдруг Усольцева назначили на нее… нет, это был бы полный абсурд! С атомохода первого ранга? Разумных аргументов против этого была куча – разряд, северная надбавка, боевые, стаж, статус, перспективы – ходили слухи, что Усольцева планируют на бригаду, а в будущем, возможно, и на дивизию, а это контр-адмиральская должность. Не сейчас – нет, скорее всего – перед заключением очередного контракта.

Чего-то еще я могла и не знать, но самым главным аргументом для меня, как ни странно, всегда был один-единственный – условия существования на этих самых лодках. И тому была причина… для меня, наверное, вполне себе нормальная… и хоть плач, хоть смейся – очередная психологическая травма. Мама права – а не до хрена ли их на одну меня?

Вообще-то я всегда слишком эмоционально реагировала на события. Кубинские излишне темпераментные гены виной тому, или то, что надо мной слишком кудахтали в детстве? Я думала об этом, искала и изучала – хотела и пыталась понять себя. Что-то выяснила и поняла…

Понятно, что эмоциональность это одна из основных составляющих темперамента, а я, как оказалось – чистый холерик. Поэтому эмоции иногда сменяются молниеносно и проявляются ярко – все так. Но то, что порой они затмевали разум…? Все эти эмоциональные всплески ожидаемо доставались Усольцеву – в хорошем смысле и плохом тоже. Потому что с ним я не считала нужным гасить их или подавлять в себе. Еще был Пашка… Но он, скорее, в роли стороннего наблюдателя – при нем я все же старалась сдерживать себя, хотя получалось это не всегда. К чему все это вспомнилось? Все к тому же – повышенной эмоциональности восприятия…

На атомоходе у командира была не просто каюта, там было целых три помещения – комната для совещаний, спальня и кабинет. Все это очень скромно, но все же… А еще у них на «Акуле» были сауна и бассейн с забортной водой, душевые, комната релаксации с растениями и стеной-экраном, куда транслировались виды природы, большая кают-компания и тренажерный зал, своя телетрансляция – в каждой каюте имелся телевизор. А на дизельной лодке размер личного командирского закутка был даже меньше санузла в хрущевке. Но это еще ничего – у него все-таки было хоть какое-то личное пространство...

Почти в самом начале службы на Большом Севере, когда Виктора назначили на должность начальника БЧ-3 на дизельной лодке (до этого он был младшим "торпеденком") , то он организовал для меня экскурсию – по моей же просьбе. Уже потом я бывала и на другой дизель-электрической и на атомных тоже, и видела там все, что мне разрешили увидеть. Но самое сильное… нет – самое страшное впечатление на меня произвели условия службы и особенно – спальные места матросов на дизельной Б-641.

Эта экскурсия и стала причиной той самой психологической травмы или информационного шока – не знаю.... Так случилось – Усольцева тогда остановил командир, и некоторое время меня водил по лодке молоденький мичман. Виктор скоро освободился, но к тому времени я уже знала все про то, как здесь бывает, когда лодка выходит в море. На всю свою жизнь я запомнила шестой электромеханический отсек... Даже сейчас… стоило прикрыть глаза, вызывая те воспоминания и четко, ярко и полно я видела перед собой… хорошо отпечаталось, где нужно...

Койки были расположены одна над другой прямо на боевом посту возле аппаратуры. А, скорее – между ней. Но самое ужасное, что на эти койки не ложились, а всовывались в них боком. Перевернуться во сне со спины на живот было невозможно – для этого нужно было высунуться наружу, а обратно влезть уже животом вниз. На боку спать не получилось бы – в десяти сантиметрах над лицом нависала следующая койка, и широкие мужские плечи не вписывались в это пространство.

На восемьдесят человек по факту приходилось только сорок спальных мест, потому что матросы разбегались из пятого и шестого отсеков, как тараканы – спали на торпедах, намостив на них матрасы, на консервированном хлебе, которым были забиты аккумуляторные ямы... Возращались на третий день после подзарядки, когда становилось "холодно", а это +50 – один раз в три дня.

В походном положении температура ниже +50 не опускалась, но в первый день подзарядки поднималась до +70, второй – уже +60, но и при такой не поспишь... Влажность постоянно была почти стопроцентной, и на головы капал конденсат – горячая вода. А содержание углекислоты в воздухе достигало 2%.