Высшая жертва (ЛП)

Как жить дальше, если человека, ради которого он жил, больше нет? Крисси была моей целью, все, что я делала, включая владение этим баром, было для нее.

Я оглядываю переполненное заведение, пытаясь найти в нем хоть какое-то подобие нормальной жизни, но все это кажется неправильным, потому что в моей жизни больше нет ничего нормального. Ни без моей младшей сестры, ни без мужчины, которого я люблю.

Проходит неделя с тех пор, как я покинула дом Остина, и каждую секунду жалела об этом. Мы переписываемся каждый день, но этого недостаточно. Правда в том, что он мне нужен. Он мне так нужен, но я не могу продолжать причинять ему боль, как раньше. Я видела поражение на его лице, беспомощность в его глазах. Он не знает, как мне помочь, но и не понимает, что никто и ничто не может этого сделать. Я должна сделать это сама. Проблема в том, что я не знаю, как. Я теряюсь в этом темном месте и не знаю, как найти выход.

Моя рука движется к медальону на шее, в котором хранится прах моей сестры. Я выбрала его в похоронном бюро, когда договаривалась о похоронах. Большинство событий того времени как в тумане, но не это. Выбор этого ожерелья — самый яркий момент, выделяющийся среди остальных. В какой-то мере это помогает мне чувствовать себя ближе к ней, носить ее с собой, куда бы я ни пошла. Ближе к сердцу, где она всегда будет находиться.

Похороны были небольшими. Только мои самые близкие друзья, среди которых были друзья Остина, и несколько медсестер из центра. Пришли даже его родители, но не моя мама.

Гнев пылает во мне, сталкиваясь с горем. Она даже не ответила на звонок. Мне пришлось оставить сообщение. Если между нами и было что-то, что можно было спасти, то теперь это невозможно. Для меня она мертва.

— Эй, леди. Где, черт возьми, моя выпивка?

Раздраженный голос выбивает меня из колеи, и я понимаю, что стою посреди бара, уставившись в пустоту. Я смотрю на клиента, который ждет свой напиток с тех пор, как я отошла от его столика.

— Извините. Сейчас будет.

Он ворчит от досады, пока я подхожу к стойке и ставлю пустой стакан.

— Виски со льдом, — говорю я Фрэнку, избегая его взгляда. Я прекрасно знаю, что там найду, и это не то, с чем я могу сейчас смириться.

Я все равно чувствую его неодобрение, он все время смотрит на меня, пока я беру стакан и насыпаю в него лед.

— Тебе нужно идти домой, милая. Еще слишком рано.

Я качаю головой, говоря ему то же самое, что и с момента своего прихода.

— Я в порядке. Время пришло.

— Кто сказал?

Мои глаза наконец-то поднимаются на него.

— Я. Я больше не хочу быть одна, Фрэнк. — Эмоции бурлят у меня в горле, но мне удается их сглотнуть.

На его лице мелькает понимание, и он кивает.

— Ну ладно, больше я не буду спорить. — Он ставит стакан на мой поднос. — Иди и сделай это, дитя.

Я слабо улыбаюсь, поднимаю поднос и направляюсь к столу, но он выскальзывает у меня из рук и разбивается у моих ног.

— Черт! — опускаюсь на колени, слезы разочарования застилают мне глаза, когда я подбираю крупные куски.

Не плачь, Зоуи. Не здесь. Только не здесь.

Сколько бы раз ни повторяла эту мантру, я не могу себя обмануть. Фрэнк прав. Я не должна быть здесь.

Как только эта мысль появляется, теплая, нежная рука обхватывает мое запястье. Прикосновение, которое я узнаю где угодно.

Сердце замирает, замирает в груди, и я поднимаю голову, чтобы увидеть перед собой Остина, его добрый и терпеливый взгляд укрепляет мое разбитое сердце.

— Время вышло, малышка Зоуи.

То немногое самообладание, которое мне удается сохранять весь день, разбивается вдребезги, и я со всхлипом бросаюсь ему на шею. Он выбивает почву у меня из-под ног, охватывая меня любовью и силой, в которых я так нуждаюсь. Я не стыжусь этого, уткнувшись лицом в его шею и прижимаясь к нему всем телом.

— Я забираю ее отсюда, — говорит он Фрэнку.

— Хорошо. Пусть она пока не возвращается. Я все предусмотрел.

Я хочу поблагодарить его, сказать, как сожалею о том, что натворила, но я слишком потеряна в своем горе, чтобы проронить хоть слово.

Остин несет меня к своему грузовику и усаживает внутрь. Пристегивает меня ремнем, наклоняется и прижимается губами к моим. Это нежнейшее прикосновение, но его сила потрясает меня до глубины души, и первый всплеск жизни находит путь в мое мертвое сердце.

Я вцепляюсь в его рубашку обеими руками, притягивая его ближе в тщетной попытке добиться большего. Застонав, он дает мне то, что я хочу, углубляя поцелуй.

Я так много хочу ему сказать. Так много хочется объяснить, но сейчас важно только это. Его рот на моем, вдыхающий любовь в мою душу.

Его губы начинают замедлять свое неумолимое наступление, прежде чем он отстраняется и упирается лбом в мой лоб, его глубокие, темные глаза заземляют меня.

— Пойдем домой.

Домой.

Одно это слово меняет значение минуты. Внезапно, посреди своего собственного отчаяния, я перестаю быть одинокой. Я больше не… потеряна.

По моему кивку он закрывает дверь и забирается в машину с другой стороны. Я наблюдаю в зеркало, как бар исчезает, испытывая чувство облегчения, чем дальше мы едем.