Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг.

Документы Высшего военного совета содержат интересные подробности о тактических ошибках советской дипломатии. На протяжении расположения всех отрядов Завесы – от Финского залива (в районе Нарвы) до границы с Украиной (в районе северной части Черниговской губернии) к апрелю 1918 года была установлена временная демаркационная линия, описание которой (и карту в масштабе 10 верст/дециметр, с нанесенной на нее демаркационной линией) генерал-квартирмейстер Высшего военного совета генерал-майор Н.А. Сулейман препроводил в Народный комиссариат иностранных дел (НКИД). В соответствии с мирным договором: Германия была готова – «как только будет заключен всеобщий мир и проведена полностью русская демобилизация – очистить области, лежащие восточнее» проведенной синей линии на приложенной к договору карте границы. Бонч-Бруевич сделал вывод из текста указанной статьи, что «Германия, до заключения всеобщего мира, очистить местность между постоянной границей договора и настоящей демаркационной линией не собирается», а потому «очищение немцами занимаемой территории и уход с демаркационной линии в скором времени не ожидается»; между тем «малоопытные» политические работники – «представители отрядов» – установили крайне невыгодную для Советской России демаркационную линию или даже провели ее так неудачно (например, в Орше), что столкновения с германскими частями стали нормой.

19 апреля М.Д. Бонч-Бруевич доложил Высшему военному совету о необходимости просить НКИД РСФСР «взять на себя труд, по сношению с Германским представительством, назначить смешанные правительственные комиссии для установления постоянной демаркационной линии». Высший военный совет в лице большевика Н.И. Подвойского и генерала Н.М. Потапова постановил обратиться в НКИД «с просьбой возможно скорее назначить смешанную комиссию»[355].

Через два дня генерал Бонч-Бруевич сделал в Высшем военном совете еще более важный доклад (доклад также направлялся Ленину), в котором предложил дать указания в связи с угрозой захвата столицы - германские войска были на подступах к Курску. Проанализировав отношение германцев к мирному договору, М.Д. Бонч-Бруевич заявил: «Центральная Московская область Республики находится ныне в угрожаемом состоянии». Генерал просил дать ему указания по следующим вопросам: 1) протестует ли СНК против вторжения германцев в пределы Советской республики; 2) когда будет заключен мир с Украинской народной республикой и ведутся ли переговоры о возвращении из Украины «хотя бы некоторой части» огромных запасов военного имущества. Л.Д. Троцкий распорядился передать оба вопроса наркому по иностранным делам Г.В. Чичерину[356].

24 апреля Мирбах доложил министру иностранных дел Германии, что руководство большевиков и НКИД достаточно лояльно отнеслось к наступлению германских частей на Украине и в Финляндии. Но уже 26 апреля Чичерин в предельно тактичной форме выразил непонимание Советским правительством Германии. Более резкий протест выразил Мирбаху Я.М. Свердлов[357].

7 мая М.Д. Бонч-Бруевич окончательно обосновал необходимость создания массовой регулярной Красной Армии – против внешнего врага (Германии). Генерал доложил председателю и Управляющему делами СНК и Высшему военному совету, что германские части развивают свой успех и уже заняли Ростов-на-Дону; кроме того, германцы требуют сдачи форта Ино Финляндии и «желают создать противодействие англичанам и французам на Мурмане»[358].

В начале мая 1918 года на всем протяжении южной границы РСФСР с Украиной (в Брянском, Курском и Воронежском районах) германские войска выражали готовность заключить 20 мая перемирие и местами заключили его уже к 10 мая. При этом Брестский мир и заключенное перемирие не помешали германской армии к 10 мая вторгнуться в Воронежскую губернию и Донскую область и занять предместье Ростова, создать угрозу высадки значительных сил в Кубанской области.

Военный руководитель Высшего военного совета делал вывод, что заключением частных перемирий в одних районах германцы попросту создавали прикрытие флангов своих отрядов, наступающих на Воронежскую губернию и Ростов. Высший военный совет постановил довести до сведения Управляющего делами СНК В.Д. Бонч-Бруевича о недопустимости заключения подобных перемирий в тех районах, где это выгодно германцам: такие перемирия давали возможность Германии осуществлять дальнейшую экспансию. По мнению Высшего военного совета, перемирие можно было заключить исключительно «на всех фронтах», причем не комиссиями от пограничных отрядов, а комиссией «от центрального Советского правительства»[359].