Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг.

19 августа 1918 года состоялось совещание представителей ГАУ, отдела металла ВСНХ и Совета управления делами заводов Наркоммора по вопросу о создании Главного комитета военной промышленности (ГКВП). Непосредственно совещанию предшествовала подготовительная работа специальной междуведомственной комиссии, образованной при ВСНХ. Все участники (ВСНХ, военвед и морвед) признали необходимость сосредоточения общего руководства военной промышленностью в одном междуведомственном органе – ГКВП, так как отделы ВСНХ не были способны самостоятельно справиться со специальными задачами военной промышленности как “элемента организации армии и флота”. Совещание констатировало невозможность немедленного объединения деятельности заводов по производственному признаку, вследствие этого, остается необходимость оставления военной промышленности в ведении Наркомвоена и Наркоммора (т. е. по ведомственному признаку)[871].

На последнем пункте (оставления подчиненности военной промышленности наркомам по военным и по морским делам) настаивали представители военного и морского ведомств – военные специалисты. Им противостояло руководство отделения военной промышленности Отдела металлов ВСНХ – большевики, как и Н.И. Подвойский в ноябре 1917 – марте 1918 года, желавшие объединения всего управления “народно-хозяйственным механизмом” в одних руках (Высшего совета народного хозяйства). Большевикам нельзя было отказать в логике: действительно, в войнах “современного типа” принимали участие “не только армии и их снаряжение, но и весь народ, вся государственная техника и вся промышленность”. Оставление заводов в руках ведмоств, – докладывал зав. отделением Швецов коллегии Отдела металла, – “подрывает основание идеи централлизации, без которой немыслимы действительные военные планы” (добавим, и ВСНХ)[872]. В начале сентября Швецов предложил создать ГКВП как подконтрольный ВСНХ и независимый от военного и морского ведомств орган, который даст возможность “безболезненно установить новый, вневедомственный по отношению к обороне, строй”. При этом, что немаловажно, ГКВП должен был получить аппараты управления военной промышленностью из военного и морского ведомств – разумеется, с их личным составом. Из записки следует, что Швецов предполагал формирование ГКВП под эгидой своего отделения (и, естественно, под своим руководством). Швецов предполагал сконструировать комитет по производственному признаку для проведения в жизнь по специально для этого разработанным планам мобилизации и демобилизации промышленности на основании оперативных заданий Всероглавштаба и Оперода Наркомвоена[873] по согласованию со специальными органами ВСНХ и “гражданских” наркоматов[874]. В случае согласия Швецов обязался создать условия для деятельности ГКВП (комитет, по его расчетам, мог приступить к работе в январе 1919 г.)[875].

Как ни странно, за передачу “всего аппарата военного снабжения… в руки промышленности” (т. е. ВСНХ) высказывались и работники военного ведомства. В частности, большевик Н.И. Лашин в газетной статье, а затем и в письме Э.М. Склянскому писал, что надежды января – апреля 1918 года на то, что вести крупные и длительные военные операции не придется, не оправдались, а следовательно, необходимо “использовать всю существующую промышленность в военных целях”[876].

Курс на создание регулярной армии первоначально (весной 1918 г.) существенно не отразился на полномочиях военного ведомства. Фактически в марте – июле центральный военный аппарат под руководством Высшего военного совета был занят рационализацией собственной организационной структуры для максимально эффективного и быстрого проведения в жизнь решений высшего военного руководства. Когда основные реорганизационные мероприятия были проведены (это июль 1918 г. – время реорганизации ВХС и ВЗС в ЦУС), пришло время для постепенного расширения компетенции центральных органов Наркомвоена.

Летом 1918 года расширялись функции наркомата (в областях снабжения, воинских перевозок) и его финансовые возможности; проводилась унификация управления военизированными подразделениями. Вместе с тем только к ноябрю 1918 года Наркомвоен добился относительной независимости от Наркомпрода в жизненно важном для армии и страны в целом вопросе – обеспечении Красной Армии продовольствием.

Глава 4 Вотчина Эфраима Склянского в конце 1918 – начале 1921 года

Лев Троцкий в 1918 году мог сказать: «Армия – это Я». И был бы прав. Но вот нюанс – армия ничего не могла сделать без своего центрального аппарата. А центральный военный аппарат – это был Эфраим Склянский. Что же представляла собой его вотчина после серии реорганизации?