Выстраданное счастье

Но опасения, что Тони будет раздражаться, не подтвердились. Как только Тим начинал проявлять признаки беспокойства, Тони сворачивал с дороги и останавливался. Малыш бегал и резвился некоторое время, после чего они вновь отправлялись в путь. Поездка затянулась, но Тони не выказывал нетерпения. Похоже, ему доставляло удовольствие просто наблюдать за сыном.

Когда почти стемнело, Тим заснул, покачивая головой в такт движению машины. Клэр, глядя на дорогу, освещаемую фарами, тоже впала в дрему.

Она мечтала о такой поездке много, раз. Еще будучи беременной, часто представляла, как возвращается на ранчо и Тони раскрывает ей объятия не из чувства долга, а потому, что любит ее. После рождения Тима времени для мечтаний стало меньше, но фантазии остались, хотя она без конца напоминала себе, что любовь к Тони прошла…

– Ты все еще любишь его? – спросил Роджер, когда она сообщила ему, что проведет с Тимом несколько недель на ранчо.

– Не смеши меня!

Это был день приезда Тони. Они сидели на кухне Роджера, и он готовил ужин. Тим возился на полу с машинками, катая их вокруг сковородки, которая служила треком, гаражом или чем-то еще.

Клэр подняла глаза, встретилась взглядом с Роджером и тут же в смущении отвела их в сторону.

– Что я дурочка – все еще любить его?! – пробормотала она.

– В третьем классе я должен был написать на школьной доске сто раз, что не буду стрелять бумажными шариками в Луизу Брукс, – неожиданно сказал Роджер. – Учительница, видимо, была уверена, что написанное столько раз становится правдой. – Он усмехнулся. – Принести тебе школьную доску?

– У тебя отвратительный характер.

– Знаю, – вздохнул он. – Это мой крест.

Несмотря на душевные страдания, Клэр невольно улыбнулась – он добился того, чего хотел. Она любила Роджера, но только как друга. Смайт ясно давал понять, что не возражал бы сменить этот статус, но предпочитал не торопить события. О себе он рассказывал мало, но Клэр почему-то казалось, что в прошлом он страдал.

Не однажды она говорила себе, что поступает неразумно, не желая принять предложение такого достойного человека и начать строить новую жизнь. Но всякий раз ее останавливала мысль, что она окажет Роджеру плохую услугу.

– Я не хочу любить его. – Она понимала, что так мог сказать ее малолетний сын, но не взрослая женщина.

– …И я не хочу быть такой умной и очаровательной, – сказал Роджер, подражая ее интонациям, и добавил с сильным южным акцентом: – Как говорил мой дедушка, «надо уметь жить с тем, что тебе дал Господь, мой мальчик».

– Не верю, что у тебя есть дедушка, – засмеялась она, взяв вилку.

– У всех есть дедушки. – Роджер сел напротив нее. – Ты что, думаешь, меня нашли в капусте? Вообще-то у него была довольно процветающая юридическая контора в Канзас-Сити.

– Он действительно был таким шутником?

– Он был бы им, если бы не говорил при этом правду, – пояснил Роджер.

– Значит, ты меня все время обманывал? – Она печально покачала головой. – Ну вот, рассеялась еще одна иллюзия.

– Иллюзии – это ложь самому себе, – произнес он, и Клэр поняла, что они возвращаются к старой теме – о ее чувствах к Тони. – Ты слишком умна, чтобы питаться иллюзиями!

– Оставим меня, Роджер. Я не люблю Тони Олдуса, – упрямо повторила она, надеясь, что слова не покажутся ему пустым звуком, как казались ей.

– Думаю, тебе понадобится дополнительная коробка мела, – грустно сказал он…

Почти засыпая, Клэр вспомнила этот разговор. Если бы сбывалось то, что напишешь сто раз, вздохнув, подумала она.

Она проснулась на повороте к ранчо – шины зашуршали по дорожке, усыпанной гравием. Уже стемнело и трудно было что-либо разглядеть, но она все равно смотрела в окно и чувствовала возбуждение. За короткие месяцы, проведенные здесь, это место стало для нее родным домом. Неважно, как закончилось то лето, но это было самое счастливое время в ее жизни.

И когда Клэр наконец увидела неясные очертания дома, сердце ее от восторга забилось быстрее.

– Все так, как я помню! – невольно вырвалось у нее, но она тут же прикусила губу, пожалев, что не сдержалась.

Она почувствовала на себе взгляд Тони, но продолжала смотреть прямо перед собой.

– Здесь мало что меняется, – заметил он.

Он поставил машину перед домом. Как только мотор заглох, на них обрушилась тишина. Клэр и забыла, какой здесь покой и тишина, от которой звенит в ушах.

Они молчали, и ей показалось, что Тони собирается что-то сказать, но он открыл дверцу и вышел. Клэр со вздохом взяла ребенка на руки, и Тони открыл дверцу с ее стороны.

– Дай я возьму его, – спокойно сказал он. Секунду поколебавшись, она передала ему сына.

Тони не ожидал тех чувств, которые переполняли его. Держа на руках сына – маленького, почти невесомого, – он ощутил нежность и страх, раскаяние и любовь.

– Он не сломается, – улыбнулась Клэр, прочитав его мысли.

– Он такой крохотный. – Тони устроил Тима поудобнее.

– Вообще-то он большой для своего возраста. Врач говорит, он будет больше шести футов.