Выстрел

Донна Бьянка потратила некоторое время, чтобы по сотовому телефону выяснить расписание полетов из Вашингтона в Индианаполис. Бьянка знала, что рейсы из Индианаполиса в их город производятся каждый час и занимают тридцать пять минут. Она решила, что человек, которому нужно в четыре часа дня явиться в суд, должен прибыть в город не позднее чем в два тридцать пять. Из чего следовало, что речь может идти о самолете, вылетающем из Индианаполиса в два — значит, она должна быть там в час тридцать, чтобы успеть пересесть на другой лайнер. А это невозможно. Последний прямой рейс из Вашингтона в Индианаполис — в девять тридцать. Утром и вечером было по несколько рейсов, а днем — пустота.

— Хаттон появится здесь в двенадцать тридцать пять, — сказала Бьянка.

Эмерсон посмотрел на часы: «Без четверти двенадцать».

— Значит, Ричер скоро будет здесь, — сказал он.

Без десяти двенадцать в офис Хелен Родин курьер привез шесть больших картонных коробок с копиями свидетельских показаний, собранных обвинением. Весь материал расследования, в соответствии с законом, с «Биллем о правах». Курьер позвонил снизу, и Хелен велела, чтобы он поднялся наверх. Ему пришлось сделать это дважды — на его ручной тележке все сразу поместить не удалось. Он сложил коробки на пустом столе секретаря, Хелен расписалась в получении, и посыльный удалился. Затем адвокат принялась за изучение документов. В коробках оказалось множество бумаг и дюжины фотографий. И девять новеньких видеокассет. На них имелись аккуратные наклейки с номерами, а сверху лежал листок, сообщавший, что это полные записи камер наблюдения системы безопасности, установленных в гараже независимой, третьей стороной. Хелен взяла кассеты и отложила в сторону. Она заберет их домой и посмотрит на своем видеомагнитофоне. В офисе у нее не было необходимого оборудования.

А в кафе отеля «Марриотт» телевизор имелся — в углу над стойкой, на черном кронштейне, укрепленном на стене. Звук был выключен. Ричер посмотрел рекламу — молодая женщина в прозрачном летнем платье бежала по полю, заросшему дикими цветами. Он не знал, что она рекламирует. Может быть, платье, или макияж, или шампунь, или лекарство от аллергии. Потом показали новости, дневной выпуск. Ричер посмотрел на часы. Ровно двенадцать. Со своего места он прекрасно видел стойку портье. Хаттон не появилась. Пока. Он перевел взгляд на экран. И увидел Энн Янни. Журналистка находилась где-то в городе. Перед входом в отель «Метрополь». Некоторое время она что-то серьезно, но беззвучно говорила, а потом была показана фотография, снятая в призрачном утреннем свете. Переулок. Полицейские барьеры. Бесформенное тело под белой простыней. Затем на экране возникла другая фотография — водительское удостоверение. Бледная кожа. Зеленые глаза. Рыжие волосы. Ричер прочитал надпись под фотографией: «Александра Дюпре».

Александра. Сэнди.

«На этот раз они зашли слишком далеко, — подумал Ричер, содрогнувшись. — Перешли границу».

Он не сводил глаз с экрана, пока лицо Сэнди не исчезло. Затем появилось изображение Эмерсона — запись его интервью. Янни подсунула микрофон прямо ему под нос. Он говорил. Янни забрала микрофон и задала какой-то вопрос. Эмерсон ответил. У него были усталые глаза, и его раздражал яркий свет прожектора. Даже без звука Ричер понимал, о чем говорит старший детектив. Он намерен провести серьезное расследование. «Мы найдем этого типа», — пообещал сыщик.

— Я увидела тебя от стойки портье, — раздался рядом чей-то голос. — И сказала себе: кажется, я знаю этого мужчину.

Ричер оторвался от телевизора.

Перед ним стояла Эйлин Хаттон.

Ее волосы стали короче. Загар исчез. Вокруг глаз появились морщинки. А вообще она выглядела так же, как четырнадцать лет назад. Среднего роста, стройная, уверенная, спокойная и привлекательная. Ухоженная. Благоухающая. Ни фунта лишнего веса. Эйлин была одета в гражданское. Брюки цвета хаки из бумажного твила, из-под рубашки «Оксфорд» выглядывала белая футболка. Дешевые лоферы[15] без носков. Ни макияжа, ни украшений.

И никакого обручального кольца.

— Ты меня помнишь? — спросила она. Ричер кивнул.

— Привет, Эйлин, — сказал он. — Я тебя помню. Конечно помню. Рад снова тебя видеть.

В руке она держала сумку и карточку-ключ от номера. У ее ног стоял чемодан на колесиках.

— И я рада тебя видеть, — ответила она. — Но пожалуйста, скажи, что ты оказался здесь случайно. Пожалуйста.

Невероятно женственная, она оставалась женщиной в мире мужчин, и при этом в ней ощущалась твердость — если знать, где искать. Эта твердость таилась в глубине ее глаз. Подобно бегущей строке биржевых новостей, они излучали: «Тепло, тепло, добро пожаловать, добро пожаловать», но изредка возникала ослепительная вспышка: «Встань на моем пути — и я тебя уничтожу».

— Садись, — предложил Ричер. — Давай устроим ланч.

— Ланч?

— Ну, в это время у людей бывает ланч.

— Ты знал о моем приезде. Ты меня ждал.

Ричер кивнул. И снова покосился на экран. Хелен проследила за его взглядом.