Выстрел из прошлого

Джекки успела уже выпить почти треть своей бутылки и молча уставилась на то, что еще оставалось в ней, будто рассчитывала увидеть там лицо своей дочери. Тесс невольно вспомнила ту непоколебимую убежденность в успехе их поисков, которой Джекки буквально лучилась еще вчера. «Почему вы обратились именно в „Кейес Инвестигейшенс?“» — «Но ведь о вас же писали в газетах, разве нет? Кто-то в вас стрелял… или вы застрелили кого-то, я угадала»? Да, когда-то ее имя промелькнуло в газетах, но тогда она еще не была частным детективом. А объявление об открытии агентства, которое она поместила в «Балтимор бизнес джорнал», заняло всего пару строчек. И к тому же, в отличие от предыдущих заметок, там было упомянуто ее полное имя — Тереза Эстер Монаган — которым она почти никогда не пользовалась. Нужно было очень постараться, чтобы уловить между ними связь и сообразить, что та Тесс Монаган, едва не ставшая жертвой, теперь является главой детективного агентства.

И потом, нужно было еще покопаться в личной жизни Тесс, чтобы узнать о ее любви к шоколадным эклерам, поскольку о таких деталях газеты, как правило, умалчивают. А вот Джекки об этом знала. Знала еще до того, как Тесс упомянула об этом своем детском пристрастии. Согласитесь, не могла же она, в самом деле, догадаться об этом по старой черно-белой фотографии?! Темные пятна на замурзанном детском лице? Чушь! Шоколад еще так-сяк, но то, что эти пятна именно от коктейля? И тем не менее Джекки об этом знала.

— Послушайте, вам ведь была нужна не просто женщина-детектив, а именно я, верно? Только я, и никто другой. Но почему, Джекки?

Джекки Вейр, оторвавшись от бутылки, беспомощно глянула на Тесс и пошевелила губами, словно внезапно лишилась голоса. Потом перевела взгляд на стену и уставилась на ту самую фотографию, которая не давала покоя Тесс. Плачущая девчушка верхом на кролике.

— Я знала вас, — созналась она наконец. — Когда мы обе были моложе.

— Вместе ходили в Вестерн? — Джекки, скорее всего, была уже в старших классах, когда она сама только поступила, прикинула про себя Тесс.

— Нет, в аптеку-закусочную, — буркнула та, отсалютовав бутылкой девочке на снимке. — Только не в вашу. В другую. Была одна такая на Бонд-стрит.

— В ту огромную, на углу Бонд и Шекспир-стрит? Так она тоже принадлежит нашей семье. Теперь там книжный магазин, где хозяйка моя тетушка Китти.

— Это случилось не тогда. Не в тот год, когда мне исполнилось восемнадцать, а вам — пятнадцать. И не в те времена, когда вы забегали туда после школы и пили свой любимый шоколадный коктейль, рассказывая дедушке о том, как прошел день. Я помню, волосы у вас всегда падали на спину, словно сверкающий шелковый плащ, а сами вы были такой тоненькой, почти прозрачной… наверное, потому, что бегали весь день напролет.

— Примерно так и было. Но я не… — Тесс, смутившись, замолчала. Она уже ничего не понимала.

— Вы не помните меня? Ну да, конечно, с чего бы вам меня помнить? Я была просто невзрачной девушкой, одной из тех, что переворачивают на противне бургеры где-то на заднем плане. Их ведь обычно не замечают, верно? Я всегда была в фартуке, волосы у меня были уложены в сетку, а на носу красовались круглые очки. Но из своего угла мне был хорошо слышен ваш голос. Вы хвастались дедушке своими отличными отметками, рассказывали ему о вечеринках, куда вас приглашали наперебой, или хихикали, повторяя, что вам сказал какой-то мальчик и что вы на это ему ответили. Я как будто незаметно становилась частью вашей жизни. Это было все равно что участвовать в каком-то старом шоу Пэтти Дак.

— Забавно… а вот мне мое детство представляется комедией положений в духе Кафки, — хмыкнула Тесс.

Джекки услышала, но никак не отреагировала на это, словно в ее намерения не входило позволить Тесс увидеть больше, чем смутный образ бедной девочки, этакого гадкого утенка, стеснявшегося лишний раз шевельнуться, чтобы не привлечь к себе внимание.

— И вдруг в прошлом марте я прочитала о вас в газете. Там было ваше фото с этой вашей собакой. Как я уже говорила, вы нисколько не изменились за эти годы. Потом, когда я наткнулась на ваше объявление и узнала, что вы открыли частное детективное агентство, мне вдруг пришло в голову обратиться к вам. Что-то подсказывало мне, что, если дело обернется плохо, вы не бросите меня, как сделал тот, к которому я обратилась в первый раз, что вы не станете просто так тянуть с меня деньги, как поступил другой, к которому я пошла после него. Вы обязательно поможете мне. Вы просто обязаны это сделать.

— Только потому, что когда-то вы работали у моего дедушки, а я пила содовую, пока вы на кухне переворачивали бургеры?

У Джекки вдруг стало испуганное лицо — как будто слова, которые были готовы вот-вот сорваться с ее языка, были чем-то постыдным… чем-то таким, о чем не принято говорить вслух. Как будто скажи она это — и тот мир, в котором она жила, разлетится на куски.

— Вы должны мне помочь, потому что отцом моего ребенка был Сэмюэл Вайнштейн.

Глава 19