Выстрел, который снес крышу

За ним действительно организовали погоню, но Павла спасли темнота и фора, которую он получил из-за нерасторопности преследователей. Не чуя под собой ног от усталости, Торопов свернул с тропки, скатился в какой-то овраг и затих под пышным кустом орешника. Он слышал возмущенные голоса пробежавших мимо людей, но это было все, чем смог побеспокоить его противник.

6

Павел не ошибся: клуб «Седьмая эра» находился на Фабричной улице, как и должно было быть. Только вывеска над входом была другая. Теперь это был боулинг-клуб «Летнее время». И охранник у входа совершенно незнакомый… Да и не охранник это, а просто высокий широкоплечий парень в темно-синем рабочем комбинезоне. Он стоял под козырьком на мраморном крыльце и торопливо курил, пряча сигарету в кулаке.

Время раннее, хотя уже и рассвело, людей на улице не видно, и даже на автозаправке, что неподалеку, ни одной машины. Только рабочий на входе в клуб, но и он уже, кажется, собирается уходить. Торопову пришлось ускорить шаг, чтобы не упустить его.

– Эй, приятель! На пару слов! – Он торопливо перебирал пальцами руки, протянутой к рабочему.

– Что такое?

Парень смотрел на него с удивлением и неприязнью. Увы, но Павел имел непрезентабельный вид. Волосы растрепаны, на щеке царапины от колючих веток, а одет только в темно-серый больничный халат с нашивкой психиатрической больницы и тапочек на босу ногу. Один только тапочек, и на одну только ногу, поскольку второй он потерял, когда уходил от погони.

– Здесь ночной клуб был, «Седьмая эра» назывался.

– Не было здесь никакой «Седьмой эры». «Летнее время» было, а «Седьмой эры» нет…

– Ты в этом уверен?

– Слушай, а ты кто такой? – спросил парень, запросто затушив сигарету о мозолистую подушку могучей ладони.

– Да я работал здесь, в охране. Максим Иванович у нас за начальника был, Напевин его фамилия…

– Не знаю такого.

– А сам ты что здесь делаешь?

– Ремонт здесь. В две смены работаем, а что?

– Все правильно, ремонт. Раньше здесь была «Седьмая эра», а теперь вот «Летнее время» с боулингом. Что вы там, дорожки устанавливаете?

– Переустанавливать будем. Были уже дорожки, но старые, их уже убрали, а мы новые поставим, понятно? Все, некогда мне, работать надо…

Рабочий повернулся к Павлу спиной, сделал шаг.

– Слышишь, парень, мне бы с начальником твоим поговорить.

– Сейчас, – не оборачиваясь, бросил тот и скрылся в дверях.

Но Павел не хотел оставаться на улице. Он должен был глянуть на клуб изнутри, узнать, что там за обстановка, та ли еще планировка помещений, или уже все переделано. И есть ли следы от старого боулингового оборудования. Но в сумерках просторного и пропахшего краской холла он столкнулся с низкорослым и очень крепким на вид мужчиной лет сорока. Тот тоже был в спецовке, но вид имел такой, будто этот клуб принадлежал ему наряду со множеством других заведений такого рода. А ведь он работал всего лишь бригадиром.

– Мужик, тебе чего? – напыщенно спросил он. И шагнул вперед, оттесняя Павла обратно к дверям.

– Да я работал здесь…

– Ты что, из психушки сбежал? – усмехнулся мужчина, ткнув пальцем в нашивку на халате.

– Э-э… Нет… Я нормальный.

– Вижу я, какой ты нормальный… Может, мне на «ноль три» позвонить? Или на «ноль два»?

– Не надо.

– Тогда вали отсюда!

Павлу ничего не оставалось, как убраться из клуба. Он был уже метрах в двадцати от него, когда услышал голос бригадира:

– Не было здесь никакой «Седьмой эры»! – крикнул он ему вслед и скрылся в дверях клуба.

Торопов уронил голову на грудь. Чертовщина какая-то. Должна была быть «Седьмая эра», ведь совсем недавно Дарья Павловна утверждала, что разговаривала с Вадимом Евсеевым. И недели не прошло с тех пор, не могло же за это время все столь кардинальным образом измениться… А может, и не было никакой Дарьи Павловны?

Но ведь есть еще общежитие, и комната номер двести четырнадцать, где он когда-то жил. Там и вахтерша знакомая, и приятели, с которыми он время от времени проводил время за рюмкой водки. Его вспомнят, и он получит подтверждение тому, что с психикой у него все в порядке.

Общежитие находилось на той же Фабричной улице, в километре от клуба. Раньше Торопов проходил этот путь, не замечая расстояния, а сейчас каждый метр давался с трудом. Вымотался он за ночь, еще и нога босая, а земля мокрая и холодная. Но ничего, в его комнате должны сохраниться вещи, одежда. Он побреется, примет горячий душ, оденется в чистое, а там уже будет видно, что делать дальше.

И с общежитием Павел не обманулся. Оно стояло на месте. Березовая рощица, детская площадка с горками и каруселью. И только само здание общежития не радовало глаз. Окна на втором этаже без рам и стекол, на стенах копоть, следы от пламени. На третьем этаже рамы сохранились, но почти все они обуглены, видно, что пожар этажом ниже бушевал нешуточный.