Выстрел (ЛП)

— Ага, слышал, — отвечает он, выплевывая слова.

Я провожу рукой по его сжатому кулаку, который лежит на столе, и говорю:

— Спасибо.

— За что?

— За то, что поговорил со мной, — смотрю прямо ему в глаза и вновь говорю: — Спасибо, — так, чтобы он распознал искренность в моих словах.

Его рука расслабляется под моей, кулак разжимается, теперь он держит мою руку в своей, и с улыбкой говорит:

— Давай я провожу тебя.

Он помогает мне надеть пальто, и я осознаю, что нашла подходящего мужчину. До Деклана было несколько других мужчин, но ни один из них, не подавал надежду, которую я чувствую в Деклане так что я позволяю ему держать мою руку дольше, чем положено, пока он ведет меня к служащему гостиницы, который ожидает около моей машины.

Я сажусь за руль, и Деклан наклоняется, напоминая:

— В пятницу встреча с поставщиком продуктов питания. В четыре часа.

— Я помечу в календарике.

— Ты имеешь в виду бумажный календарик, который не издает никакого сигнала напоминания или уведомления? — поддразнивает он меня.

Я смеюсь над его колкостью и говорю:

— Ага, бумажный. Но, очевидно, что мне достаточно и такого, поскольку ты склонен сам все напоминать мне.

— Тогда увидимся в пятницу?

— Увидимся в пятницу, — подтверждаю я, затем он захлопывает мою дверцу, и я завожу двигатель, чтобы отправиться к «Башням Уиллис» на обед со своим мужем, и впервые за долгое время чувствую себя великолепно.

Глава 8

Прошлое

Я сижу на первой ступеньке школьного крыльца и жду Пика, чтобы отправиться вместе с ним домой. У него вновь проблемы с учителем, и его оставили на продленку, так что у меня есть час, чтобы выплакаться, и он этого не увидит. Очевидно, я потеряла счет времени, когда услышав, как открывается металлическая дверь, поворачиваю голову и вижу Пика, который спускается вниз по ступенькам. Я быстро вытираю лицо, но он все равно замечает слезы.

— Почему ты плачешь? — спрашивает он, но я, ничего не отвечая, просто встаю и закидываю рюкзак на плечи. — Элизабет? Что произошло?

— Ничего. Мы можем идти?

— Нет. Пока ты не расскажешь, почему ты расстроена.

Опускаю голову, пинаю маленькие камешки на тротуаре и рассказываю:

— Дети из моего класса смеются надо мной.

— Что они говорят? — спрашивает он серьезным голосом.

— Ничего важного, — говорю я. Я хожу в эту школу несколько месяцев. Достаточно долго, чтобы подрасти и больше не влезать в одежду, купленную мне моей последней приемной семьей, так что теперь я ношу одежду, которую Бобби берет из благотворительных магазинов, и дети дразнят меня из-за того, как я выгляжу.

— Для меня это важно, — заявляет он.

И, смотря на него, я говорю:

— Они обзываются. Говорят, что я беру свою одежду из мусорного бака, — я чувствую, как слезы вновь начинают катиться по щекам, и продолжаю: — Они обзывают меня в лицо, потом шепчутся и смеются надо мной.

— Эти дети — глупые.

— У меня нет друзей, Пик, — говорю я, плача. — Я постоянно одна, и я хочу домой. Я скучаю по папочке и хочу вернуться домой.

В следующую секунду он обнимает меня, и мои слезы пропитывают его рубашку. Каждую ночь я молюсь Богу, неуверенная в его существовании, что я проснусь от этого кошмара, но я по-прежнему здесь. Мне почти девять лет, и я не видела папу, не слышала его голоса, не ощущала его объятий — ничего — почти четыре года. Мой соцработник видел меня лишь дважды с тех пор, как я здесь, и оба раза я плакала и умоляла ее отвезти меня к папе, но этого не случилось. Он слишком далеко. Я начинаю думать, что никогда не верну его, потому что еще целую вечность ждать, когда мне исполнится четырнадцать.

— Мне так жаль, — произносит Пик, пока мы стоим на тротуаре и обнимаемся. — Но ты не одна. У тебя есть я.

Он прав. У меня есть только он, но он — двенадцатилетний мальчик, и на следующий год перейдет в среднюю школу, и оставит меня тут одну. Одну с детьми, которым я не нравлюсь.

Когда он отстраняется и смотрит вниз на меня, я съеживаюсь из-за зеленоватого синяка, который Карл поставил ему на днях. Я быстро поняла, что когда Бобби рядом, Карл практически всегда милый, но как только она уезжает, он начинает пить. Я пытаюсь спрятаться и стать невидимкой, когда он пьян, потому что он пугает меня. Он много орет, и если мы с Пиком много шумим, он по-настоящему злится и обычно бьет нас.

Первый раз он ударил меня через неделю после того, как я поселилась здесь. Бобби уехала на выходные, а Карл сидел внизу, смотрел телевизор, в то время как я была на втором этаже. Я увидела радио на верхней полке в шкафу в своей комнате и встала на стул, чтобы достать его, но соскользнула, стул опрокинулся, и радио разбилось об пол. Карл ворвался в мою комнату и заметил сломанное радио. Прежде чем я поняла, что происходит, он дернул меня за руку и влепил мне пощечину. Поврежденную кожу на щеке жгло, когда после этого я ревела в подушку.