Выстрел на Большой Морской

— Что, Лыков, съел? А может, ты летать умеешь? Тогда давай к нам!

Лыков хмыкнул — и вытянул из-за спины револьвер. Налётчики сразу сникли. Расстояние между противниками не превышало трёх саженей. Алексей, который в тире с сорока шагов все шесть пуль барабана сажал не дальше первого круга офицерской мишени[103], не мог промахнуться.

— А ну сдавайтесь, дурни!

Дергачи переглянулись. Алексей взвёл курок и прицелился Беседину прямо в лоб.

— Если двинешься — застрелю. Стой, где стоишь, и жди полицию.

Беседин повёл плечами:

— А стреляй, если не совестно бить безоружного.

И, повернувшись к сыщику спиной, не спеша стал уходить. Напряжённо, и вобрав голову в плечи, но удаляясь всё дальше и дальше… Зарин же сжал кулаки и смотрел на Лыкова в упор. Алексей помедлил несколько секунд, но не выдержал этого взгляда и убрал револьвер. Аллилуйя молча удовлетворённо кивнул и бегом отправился вслед за товарищем.

После этого случая налёты лихой парочки прекратились, а потом агентура донесла, что Грамотей с Аллилуйей отправились в Москву. И вот теперь они попались Лыкову в Хапиловке!

Первым опомнился Беседин:

— Ха! Кого я вижу! Сколь радостная встреча!

Зарин подчёркнуто любезно приподнял фуражку:

— Господин Лыков! Не ожидали. За кем теперь гонитесь?

— Да я, собственно, так, без дела… Пообедать захотел. Я могу и в другой раз зайти!

Но налётчики дружно ухватили его под локти:

— Что вы, что вы! Желудок надо беречь. И потом, жителям Хапиловской слободы будет приятно узнать, что их посетил агент сыскной полиции.

Лыков с трудом изобразил на лице улыбку:

— А может, им не обязательно это знать? Растревожатся из-за таких-то пустяков…

— Ещё как растревожатся, — не унимался Грамотей. — Они страсть как любят топить вашего брата вон в том пруду.

— И вы готовы меня им выдать? — уже серьёзно спросил Алексей. — После того, как я не расстрелял вас на той крыше, будто куропаток.

Беседин смутился.

— А у меня есть мысль получше, — заявил Аллилуйя. — Давно мечтал отобедать на казённый счёт.

— Это в тюрьме, что ли? — опешил титулярный советник.

— Избави Боже! Ну вот, к примеру, в трактире «Шари-вари». Вам ведь выдают суточные, прогонные?

— А! — сообразил Лыков. — Желаете угоститься за счёт государя императора?

— Баш на баш. Вы нас кормите и поите. От пуза. А мы не выдаём местным ребятам вашей маленькой тайны. Всё по-честному!

— Ну пошли, — грустно вздохнул сыщик и толкнул дверь.

Стервецы порезвились на славу! Они слопали для начала по порции стерляжьей ухи, потом уплели последовательно почки в мадере, фунт сальяна, рыбный майонез[104], холодную осетрину с хреном, ботвинью с тёртым белужьим балыком, расстегаи с налимьими печёнками, телячьи котлеты и жареные бараньи мозги на ржаном хлебе. Запили всё бутылкой дорогого сотерна, невесть как оказавшейся в этой дыре. Обед пробил солидную брешь в бюджете титулярного советника, так что сам он из экономии почти ничего не ел. Первое время Лыков сидел, как на иголках и с трудом поддерживал разговор. Дергачи же, наоборот, веселились от души: ситуация им определённо нравилась. Наконец сыщик успокоился. Выдавать его уголовной толпе земляки явно не собирались, просто они так развлекались…. Тогда он попытался извлечь пользу из встречи и спросил их про Рупейто-Дубяго. Однако Зарин сразу же осадил Алексея:

— Ты из нас доносчиков не делай! Что угощаемся за твой счёт — так это просто шутка. Тонкая. Всё останется по-прежнему: ты ловишь, а мы убегаем.

— Человек, которого я ищу, уж больно поган, — пробовал объясниться сыщик. — На нём уже четыре убийства. Надо его пресечь, а то так и будет ходить по крови. Нешто вам это безразлично?

— Каждый в своё время ответит за свои поступки перед Всевышним. И ты в том числе, и я, и Иван. Но мы дергачи, а не капорники[105]. Выпить я с тобой выпью, а осведомлять — никогда.

В конце концов Лыков набрался. Он с утра ходил по кабакам и пил где водку, где портвейн — и всё без закуски. Теперь, в хорошо натопленном зале «Шари-вари», после сытного обеда с напитками его разморило. Он сидел, блаженно улыбался, смеялся шуткам собутыльников и пытался шутить сам. Шляться по зловонным кухмистерским в поисках убийц ему больше не хотелось.

Вдруг мимо их стола в ретирадное прошёл какой-то человек. Машинально, по многолетней профессиональной привычке Алексей смерил его взглядом. Высокий, грузный, рыжий, с прямой спиной. Лицо жёсткое, на правой щеке родимое пятно размером с полкопейки. Чёрт! Неужели? Он осторожно скосил глаза в угол, из которого появился рыжий. И обнаружил сидящего за накрытым столом угрюмого парня могучего сложения, с длинными волосатыми руками и низким, как у оранг-утанга, лбом.

Надо же было так расслабиться! Рупейто-Дубяго с Мишкой заявились в трактир посреди их беседы, сели за соседний стол, сделали заказ, почти отобедали — а он только сейчас их заметил. Хорош сыщик! Весь хмель мгновенно слетел с Лыкова; он почувствовал себя совершенно трезвым, собранным и готовым к схватке.

— Что случилось? — удивился произошедшей с ним перемене Беседин.