Выстрел на поражение

Он еще и до дверей дойти не успел, как меня обложили со всех сторон, словно попавший в окружение звездный крейсер.

— Что он хотел? — завистливо разглядывая мощную спину Стэнфорда, спросил Хоуп. Парень был геем и никогда этого не скрывал.

— Трахнуть тебя. Задница ему твоя понравилась, — весело заявила я.

— Что, правда? — Хоуп заинтересованно оглянулся на Стэнфорда и, недвусмысленно хмыкнув, изрек — А он ничего так…

— Догони, скажи ему об этом, и у тебя в жопе появится еще одна дырка. Пятнадцатого калибра, — тут же отозвался Холли, и все мужики в клубе стали громко ржать.

Похихикав вместе с ними и допив сок, я еще минут десять слушала мужские споры насчет личности Стэнфорда и того, что сегодня он просто вышел на разведку, а вот завтра Гвоздь наверняка заявится сюда с оружием, и тогда начнутся настоящие спарринги, на которые можно будет делать крупные ставки. Говорить им о том, что из всех стрелков клуба Стэнфорд уже предпочел мою Шо, я не стала. Я собиралась хорошо заработать на самоуверенной звезде межгалактической величины, сделав единственную ставку от Пита на Шо, которая заберет весь банк.

***

Клуб я покинула в приподнятом расположении духа, добравшись домой чуть за полночь. Открыв ворота, я с оружием на изготовку привычно обошла вокруг здания, проверила периметр, а потом, зайдя с черного хода, заглянула под половик у порога.

Семечки свигура были целыми и лежали в той последовательности, в какой я их разложила, а значит, нежданных гостей не было.

Осторожно открыв дверь, я бесшумно прошла через кладовку на кухню и, несколько минут послушав тишину, включила свет.

Дойдя до парадной двери, проверила стоящую на ручке гильзу и только после этого опустила оружие и стащила с себя куртку.

Все, как он меня учил… Необходимые меры предосторожности. Я помню. Именно поэтому я сплю с «Брайаном» под подушкой и каждый день тренирую свой слух. И тишина в доме для этих тренировок мне совершенно не помеха. Я люблю тишину. Она всегда платит мне взаимностью. В ней все чувства обостряются до предела. С них будто снимается толстая стружка, оставляя обнаженными инстинкты и невероятно прозорливым подсознание.

Думаете, что я параноик с навязчивой манией? Нет, я просто не имею права на ошибку.

Побродив по дому, но уже с целью что-нибудь поесть и приготовиться ко сну, я поднялась наверх и, забравшись в душ, простояла под теплой струей воды почти полчаса, грея ноющее плечо. Пять лет прошло, а оно почему-то не дает мне забыть Мобиус*, хотя жалости к себе я больше совершенно не испытываю. Все так, как есть.

Засыпая, я уже почти не думаю о том, какой бы была моя жизнь, если бы в ней не было ни Мобиуса, ни операции «Призрак». И знаете, к чему я прихожу в итоге? Думаю, что моя жизнь была бы скучной.

Тик… Тик… Тик…

Стрелка моих механических часов снова начинает отсчет отмеренного мне временем сна, и я проваливаюсь в него, как в черную дыру.

— Танго один… Девять север, три восток… Дайте огня… Больше не протяну…

Смрадный дым. Свист пуль. Кровь заливает глаза. Больно… Господи, как же мне больно. Еще один взрыв. Черный провал…

— Не вздумай умирать. Терпи, пацан. Ты же мужик. Все будет хорошо.

Тело выгибает в судороге, я открываю глаза, и…

Дышу.

Я воюю. Почти каждую ночь. И каждую ночь его голос спасает меня, заставляя цепляться за жизнь. Не знаю, почему. Знаю только одно — я не могу его подвести. И я живу. Живу вопреки. Потому что он приказал. Мое подсознание еще помнит его голос. Я — уже нет. Но этот голос — мой ориентир, который никогда не дает мне заблудиться в темноте.

Сухое горло сжимается в спазме, и я сейчас полжизни готова отдать за глоток воды.

Тик… тик… тик…

Стрелка на полшестого.

Подъем, тэйдор Ривз. Время идти на работу.

В голову вдруг запоздало приходит осознание, что я сегодня не патрулирую сектора, а перехожу в подчинение легендарного Стэнли Стэнфорда — и остатки сна снимает как рукой.

ГЛАВА 4

— Гвоздь, доброе утро. Доброе утро, Гвоздь. Гвоздь, подъем. Гвоздь, мать твою, поднимай свой зад с койки и тащи сюда. Гвоздь, прибью…

Будильник, установленный на флэтпаде, надрывался вот уже несколько минут, пока Стэн, с улыбкой слушавший «волшебный» голос капитана Паркер, не вырубил его, ласково буркнув в пустоту гостиничного номера:

— И тебе доброе утро, Морковка.

Этот микс из разнообразных фраз Агни, будивший Стэна каждое утро, еще несколько лет назад записал Хок, когда дрэйкерский расчет семь один девять восемь бороздил просторы Вселенной. Только сейчас уже не нужно было по нему заступать на вахту или дежурить на камбузе. Сейчас он просто вызывал у Стэна приятные воспоминания и настраивал новый день на хорошую волну.

Флэтпад Стэна синхронизировал все внесенные вчера в него заметки и, звонко пиликнул, выбросив на экран полный список запланированных на день задач.