Выстрел (сборник)

Расставшись с генералом, судебный следователь отправился в танцевальную залу. Его лицо, обрамленное бакенбардами каштанового цвета, выражало холодную сосредоточенность. Он шел медленно, чтобы дать время утихнуть буре, поднявшейся в его сердце. Тем, кто подходил к нему при виде его озабоченности, он отвечал односложными словами. Любопытство, которое возбуждала в других его внезапная грусть, терзало его и лишало сил.

Кто-то ударил его по плечу, и он услышал громкий и веселый хохот. Это был Лестонна, только что оставивший генерала.

— Я иду танцевать, — заявил инспектор. — Я пригласил мадемуазель Горме и слышу, что заиграли вальс. Вы идете? У вас какой-то похоронный вид.

Дампьер машинально пошел за ним. В зале уже раздавались звуки вальса. Толстяк Лестонна побежал к Сюзанне, требуя своей очереди.

— Вы чуть было не заставили меня ждать, — сказала ему девушка, смеясь.

С грацией Терпсихоры[1] она положила свою руку в белой перчатке на плечо низенького толстяка, и они закружились в вихре вальса. Ей было двадцать лет, но на вид она казалась восемнадцатилетней. Рука инспектора сгибала ее, как тонкий тростник, длинный шлейф платья, скользя по паркету при поворотах, путался в коротких ножках Лестонна. Она была белокурой, глаза ее походили на два озера, в которые Бог уронил кусочки чистого неба. В ее взгляде читалась ангельская доброта, лицо было овальное, нежное, бледное, губы влажные и пунцовые, на щеках ямочки. Кого любила эта девушка? Или кого полюбит? Для кого ее сердце забьется чаще? Чей взгляд заставит задрожать ресницы этих больших глаз, полных удивления и тайны? Кому достанется бесконечное наслаждение страдать, жертвовать собой, умереть за нее?

Вдруг послышался странный шум. Лестонна поскользнулся посреди залы и тяжело упал, увлекая за собой Сюзанну. Ее подняли и посадили в кресло, в которое она с трудом опустилась. Лестонна с потом на лбу, с красными, как мак, щеками, испуганный и пристыженный, запыхавшись, поспешно спрятался среди перешептывавшихся людей. Ему сделалось дурно от удушливой жары и яркого света люстр, но он не смел выйти из залы.

Прерванный вальс не начинался. Со всех сторон слышался шепот, исполненный замешательства. Молодые особы, закрывшись веером, бросали на Сюзанну злорадные и торжествующие взгляды. Вдруг дочь генерала встала, подошла к Лестонна, одутловатое лицо которого побледнело, как его манишка, и протянула ему руку. Наступила зловещая тишина.

— Надо закончить вальс, — сказала девушка с доброй улыбкой. — Я не устала, а вы?

Музыканты заиграли вальс, и танцоры вышли на середину. Сюзанна своей маленькой ручкой руководила толстяком, а тот бормотал с нерешительностью в голосе:

— Мадемуазель Горме, вы безмерно добры. Я ваш должник. Теперь вся моя преданность отдана вам. Может быть, мои слова покажутся вам смешными. Если так, простите меня и примите во внимание только мое намерение…

В эту минуту генерал Горме, стоявший у окна, вздохнул с облегчением:

— Наконец-то, вот и мой сын!

Высокий молодой человек лет тридцати, с широкими плечами, с полным лицом и большими рыжеватыми усами вошел и, увидев отца, направился к нему с протянутой рукой.

— Я беспокоился, — сказал старик. — Уже одиннадцать часов, и я боялся, не случилось ли чего…

Он замолк, пораженный необыкновенной бледностью молодого человека. Франсуа Горме обладал крепкой статью, что свойственно людям, проживающим в гористой местности. Его суровость и мужественность составляли резкий контраст с кротким и очаровательным лицом его сестры. Он явно прикладывал все усилия, чтобы справиться с волнением, но, несмотря на это, продолжал с ужасом смотреть на отца.

Генерал спросил:

— Что такое? Что случилось?

Франсуа опустился на стул. Услышав вопрос отца, он вновь поднялся и произнес:

— Гонсолена убили. Лесничий Гиде, которого я встретил по дороге, идет в суд, чтобы известить об этом.

В первую минуту генерал не мог найти слов. Франсуа, по-видимому, был не в состоянии пересказывать подробности. Он то делал несколько шагов, то останавливался, на лице его читалось неподдельное страдание.

— Убит! — воскликнул Горме. — Кем? При каких обстоятельствах? Почему? Говори же, что ты знаешь?

Франсуа пожал плечами:

— Я ничего не знаю. Я возвращался из Мусьера и встретил лесничего Гиде. По его испуганному виду я догадался, что случилось нечто чрезвычайное, и расспросил его. «Господин Гонсолен убит выстрелом из пистолета в голову! Госпожа Гонсолен без чувств, — сказал он мне, — за мной прибежали. Я пошел». Больше ничего не знаю.

— Твое присутствие наверняка могло быть полезно в Бушу. Почему ты не отправился туда?

— Я не занимаюсь лечением этой семьи. Мой коллега, Маньяба, как вам известно, не выносит меня, он видит во мне соперника и наверняка рассердится, если я вмешаюсь не в свое дело. Притом значительно важнее было сообщить властям о случившейся трагедии.

— Судебный следователь здесь, а вот лесничего я не видел.