Выстрел в водопад

Илье показалось, что сожаление в его голосе какое-то деланное. Не сожалел он ни о чем.

В вестибюле появились люди. Они собирались выйти на улицу. Им просто непременно надо было на улицу. Прапорщик вступил с ними в перепалку, и, в конечном счете, не пустил. Они ушли, недовольно бормоча что-то про диктатуру, самоуправство и невозможность сходить, без разрешения самозваного начальства, по нужде.

В душе Ильи тоже крепло раздражение создавшейся ситуацией. Победили, тоже мне! Даже если все в итоге обойдется, что прикажете делать с пятью здоровыми мужиками? Не держать же их, в самом деле, все время связанными. А ведь их надо кормить, поить… Не было, называется, печали! Устроил Семенов бузотерку — как расхлебывать?

Тут он заметил, что Семенов, оказывается, смотрит на него пристальным взглядом, словно мысли читает.

— Тебя как звать-то парень? Забыл, понимаешь, спросить.

— Илья.

— Илюха, значит? А меня Василием кличут. И отчество простое — Иванович — как у Чапаева, — Семенов хохотнул. Вот и познакомились! Ты Илья иди пока… мы тут со Славиком покараулим, и с Николаем. А ты узнай лучше у девушек про ужин. Будет чего-нибудь? А то уже кишки слиплись, за всеми этими делами.

Илья пожал плечами и пошел. Действительно, чего тут без толку стоять.

*****

В буфете толокся оголодавший народ, выстроившись в нестройную маленькую очередь к раздаче. Илья с удивлением обнаружил там Анюту, которая, как и тогда на базе отдыха, сто тысяч лет назад, раздавала страждущим еду. Раз — зачерпывала черпаком из бачка. Два — шлепала порцию тушеной картошки в протянутую посудину. Рядом с ней суетилась, та самая миниатюрная азиаточка, которая и спровоцировала весь сыр-бор. Она нарезала хлеб большим ножом и выдавала по паре кусочков на нос. Люди их брали и проходили дальше, туда, где Варвара Петровна разливала компот в одноразовые стаканчики.

Тело Рыбы куда-то уже успели оттащить, и даже кровь смыли с пола. Вот так, исчез человек, как и не было. Никто не загрустил, не потерял аппетит от горя. Илье пришло в голову, что несчастный «браток», погибший нелепой смертью из-за нескольких банок тушенки, стал уже второй их потерей после прибытия в этот Мир — а еще третий день не кончился. Мимо Ильи, к выходу из буфета брели угрюмые люди со своими порциями. Похоже, мысли у всех были схожими.

— Ну, чего отец загрустил? — раздался сзади знакомый бодрый баритон и Илью крепко хлопнули по плечу. Марек явился в буфет, вооруженный эмалированной кастрюлей и пластиковым ведерком для компота.

— Глянь-ка, и тут очередь! В очередь сукины дети! — шутливо крикнул он собравшимся. Никто не оценил шутки, только Анюта, наконец, заметила их и поманила рукой, показывая в обход стойки.

— Ань, — сказал ей Илья, — меня мужики послали… они дежурят в вестибюле, отойти не могут. Ты им положи по порцайке, да я отнесу.

— А себе? А нам? — удивился Марек. Я тоже жрать хочу, как дикий хищник!

— А ты в очередь становись, сукин сын, — усмехнулась Анюта. Давай свой котелок, — повернулась она к Илье. Сколько порций?

— Их там трое… и сержанту еще, он арестованных охраняет.

— А им? — поинтересовалась Варвара Петровна. Арестантам вашим? Тоже ведь люди…

— Про них указаний не было, — пожал плечами Илья. Да у них и руки связаны, с ложечки, что ли их кормить? В общем, если что, разведут потом «Дошираку»…

Варвара Петровна в ответ тоже пожала плечами, мол, хозяин-барин, ей-то что. На том и расстались. Илья получил у, улыбнувшейся ему раскосой девицы, положенные шесть кусочков хлеба и поспешил обратно в вестибюль.

— Я наши пайки в комнату унесу, — крикнул в след ему Марек. Приходи быстрей, пока не остыло!

Быстро темнело. Доставив еду Семенову и компании и узнав у них, что ничего пока не изменилось, а «братки» не проявляют активности, Илья был отпущен на ужин. Прислушиваясь к голодному бурчанию в животе, он поднялся на третий этаж. Хотел было заглянуть в конференц-зал, но по коридору неслись такие аппетитные запахи, что ноздри его раздулись, а рот моментально наполнился слюной.

*****

Марек подогревал принесенную еду на спиртовке. Сам торчал тут же рядом, помешивая в кастрюле ложкой.

— Где ты шляешься? — осведомился он недовольным тоном, как только Илья открыл дверь. Все уже остыло! Вот греть пришлось опять!

— Ну, извиняйте! — Илья развел руками. Служба!

— Я спиртику малость развел, — тон Марека, резко поменявшись, стал довольным. Ты не знаешь, Анька там поест или сюда придет?

— А ты что, с ней не договорился?

Теперь настал черед Марека разводить руками.

— Как-то из головы вылетело… за всей этой суетой. Но мне кажется, она еще не скоро оттуда вернется. Пока посуду помоет, пока то-се. Значит там и поужинает, — он глянул на наручные часы. Ексель-моксель, уже девятый час! То-то я смотрю, темнеет вовсю. Давай скорее жрать, а то в темноте ложкой в рот не попадем.

Разлили спирт, выпили. Илья подумал, что он уже даже и не кривится при этом. Привык что ли? Тушеная картошка показалась чертовски вкусной. Только было ее очень мало. Марек, кусочком хлеба, тщательно вытер тарелку, и, отправив его в рот, откинулся на стуле.