Выстрел

Он, сломя голову, бросился к женщине, неподвижно сидящей у стены, бережно приподнял её поникшую голову, осторожно снял с лица чёрную полумаску, стащил с головы чёрный парик и восторженно – во весь голос – объявил:

– Веруня! Вот это сюрприз, так сюрприз!

Ник, решив, что лишняя осторожность не помешает, завёл руки девушки за спину и сковал их стандартными наручниками. И только после этого принялся размеренно похлопывать внучку покойного Пал Палыча по щекам, приговаривая:

– Верунчик-розанчик, очнись! Открывай глазоньки, красавица писаная! Это же я, добрый дядя Николаша…

«Значит, наша милая Мария Владимировна здесь не причём?», – продолжал навязчиво шелестеть в голове внутренний голос. – «Следовательно, она хорошая, и абсолютно ни в чём не виновата? Рановато делать такие оптимистические и далеко идущие выводы, рановато…. Может, она сейчас с Олежкой Быстровым? То бишь, беззаботно нежится в его вампирских жарких объятиях, предварительно напившись от пуза солёненькой человеческой кровушки?».

Длинные девичьи ресницы слегка затрепетали.

– Дядя Николаша? – чуть слышно прошептала Верочка, открыла глаза, непонимающе посмотрела на Ника и, безрезультатно подёргав руками, скованными за спиной, жалобно спросила: – Что, собственно, происходит? За что я арестована? За какие прегрешения?

– Пока ещё не арестована, – уточнил Ник. – Но скоро будешь. Обещаю!

– За что?

– За попытку ограбления банка господина Ануфриева.

– Я ни в чём не виновата! Клянусь всем святым! Это всё сторож Виктор и его родной дядя, подполковник милиции! Они мертвы? Вот же, незадача…. Дядя Коля, угости сигареткой!

«Это многое объясняет», – подумал Ник. – «Теперь ясно, на кого так болезненно реагировала в коттеджном городке моя тонкая психика. Стоило Витьке-охраннику пройти где-нибудь рядом, как тут же появлялись-возникали всякие Деды Морозы с окровавленными клыками, Дон Кихоты, Санчо Пансы, кенгуру-гусеницы и прожорливые лошади с медвежьими головами…. Можно также предположить – с большой долей вероятности – откуда у подполковника Старко взялся мой охотничий нож. Тот самый, с памятной гравировкой: – «Николаю Нестерову от друзей. На его тридцатилетие». Виктор, видимо, спёр втихаря, да и передал своему дядюшке. Теперь-то понятно, почему лицо подполковника – тогда, в районном отделении милиции – показалось мне определённо знакомым…».

Он вытащил из мятой пачки сигарету, прикурил, дал несколько раз затянуться Верочке.

– Спасибо, дядя Коля! – с удовольствием выдыхая табачный дым, искренне поблагодарила девушка. – Ты всегда был очень милым и добрым. Спасибо, я уже не хочу, докуривай сам…. Когда прибудет спецназ?

– Минуты через три-четыре-пять.

– Ладно, пока никого рядом нет, я всё расскажу. В смысле, как оно было на самом деле. Не для официального протокола, а лично для тебя, Николай Сергеевич Нестеров. Ну, рассказывать?

– Конечно же!