Выстрел

Ник торопливо прикурил и, пробормотав пару английских благодарственных фраз, вернулся к своему столику.

«Ура!», – неслышно для окружающих восторженно возопил внутренний голос. – «Нет в этой кабинке Матильды! Нет, чёрт побери! Значит, и ветвистые узорчатые рога отменяются! По крайней мере, на время…. Тогда, братец, может, пойдём отсюда? Поищем нашу обожаемую Марию Владимировну в другом месте?».

Появился молоденький сонный официант, небрежно сгрузил с подноса на столешницу литровый запотевший бокал и круглое блюдечко с фисташками, пожелав всех благ, удалился, нагло позёвывая на ходу.

«Не стоит, пожалуй, отказываться от свежего пива!», – после двухсекундных колебаний, решил Ник. – «Во-первых, это будет выглядеть крайне подозрительно. Во-вторых, пить очень хочется. В-третьих, когда ещё придётся отведать хорошего пивка?».

Он опустился на стильную дубовую табуретку, украшенную искусной резьбой, и воздал должное пенному напитку…

Неожиданно со стороны барной стойки раздался неясный шум, и смутно знакомый голос – с характерными милицейскими интонациями – строго поинтересовался:

– Этот тип сегодня здесь не появлялся? Ты, халдей недоделанный, внимательней смотри на фотографию. Внимательней, кому я говорю! Ну, появлялся? Сидит в дальнем углу, за японской ширмой? Ладно, тогда спасибо – за действенную помощь правоохранительным органам. Разбавляй своё пиво дальше….

Мимо столика Ника целеустремлённо и уверенно прошагал подполковник Старко – собственной персоной – в сопровождении двух хмуро-равнодушных среднестатистических сержантов, вооружённых стандартными короткоствольными автоматами.

– Быстров Олег Абрамович? – раздалось от экзотической ширмы через несколько секунд. – Вы задержаны! Попрошу встать и вытянуть руки вперёд! Поторопитесь, гражданин! – послышался характерный звук от защёлкиваемых на запястьях рук наручников…

– В чём я обвиняюсь? – возмущённо недоумевал Быстров, направляясь под конвоем бдительных сержантов к выходу.

– В похищении профессора Сидорова Павла Павловича, – охотно пояснил Старко. – Советую не отпираться, а начать незамедлительно сотрудничать со следствием. В дальнейшем суд непременно учтёт вашу добрую волю и искреннее раскаяние…. В противном случае помещу тебя, козла драного, в пресс-хату. Рассказать, что там сделают с тобой за первые два часа пребывания? Нарисовать эпическую картину – масляными красками – в стиле доходчивого реализма?

Выждав некоторое время и допив пиво, Ник вышел из кабачка на улицу, сел в «Ауди» и, проехав с полкилометра, припарковал автомобиль недалеко от бутика «Мария» – широко известного в узких кругах знатоков высокой дамской моды.

Но сразу вылезать из машины он не стал, а закурил очередную сигарету и приступил к наблюдениям за окружающим его миром – весьма подозрительным и крайне неверным. Логика этого поступка была проста и незамысловата – как латунный жетон для проезда в метро: – «Если неизвестные шпики-наблюдатели усиленно следили за домом матери Маришки, то почему бы им не следить и за местом её работы?».

Минут через пять-шесть невдалеке остановился хорошо знакомый «Бентли», широко распахнулась водительская дверь, и из авто неуклюже выбрался Ануфриев – с огромным букетом алых роз в руках. Обеспокоенно и неуверенно оглянувшись по сторонам, Иван Иванович торопливо зашагал по керамическим плиткам тротуара и вскоре скрылся за широкой стеклянной дверью «Марии».

«Дела-делишки, мать его!», – Ник недовольно подёргал «себя» за фальшивую русую бородку. – «Этот-то Джеймс Бонд русских кровей здесь с какого бока? Тоже ухлёстывает за моей Матильдой? Он всегда посматривал на неё, э-э-э, вежливо так, очень уважительно, с пиететом…. Вдруг, у меня над головой торчит ни одна пара ветвистых рогов, а целых две?».

Ануфриева не было достаточно долго, минут так пятнадцать-семнадцать.

«Что он там делает?», – нервничал про себя Ник. – «Может, уединился с Машей в какой-нибудь дальней подсобке, и – то самое? Всех поубиваю на фиг…».

Наконец, Иван Иванович, щурясь, словно сибирский кот, ненароком объевшийся свежей деревенской сметаной, вышел из бутика, поправил галстук и, уже никуда не торопясь и не оглядываясь по сторонам, подошёл к «Бентли», закурил, расслабленно и умиротворённо повздыхал минуту-другую, забрался в автомобиль и медленно уехал – по направлению к городской мэрии…

Ник уже собрался было покинуть машину и – по горячим следам – направиться в «Марию», чтобы однозначно прояснить сложившуюся несимпатичную ситуацию, но тут мимо «Ауди» проследовал облезлый двугорбый верблюд, на котором восседал Иосиф Виссарионович Сталин…. Да, тот самый, в тёмно-коричневом полувоенном френче, со старенькой трёхлинейкой за спиной.

«Может, стоит немного подождать?», – засомневался Ник. – «Не каждый ведь день Сталины разъезжают по городу на среднеазиатских верблюдах….».

Сталин прогнозируемо остановил верблюда возле входа в бутик, неуклюже соскользнул на тротуар, небрежно обмотал уздечку «корабля пустыни» вокруг фонарного столба и, достав из седельной сумки букет фиолетовых гладиолусов, важно проследовал в «Марию».